Но, только Ананьев собрался пойти к микроавтобусу, как услышал шепот.

— Будь с нами…, — шептал голос.

Ананьев огляделся по сторонам — никого. Однако шепот не прекращался.

— Будь с нами…, будь с нами…, — монотонно повторялись кем-то одни и те же слова.

— Кто здесь? — спросил Борис Михайлович.

Он, с опаской, пошел на звуки голоса и вскоре оказался у обычного деревенского колодца, над которым возвышался допотопный «журавль», — оглобля, прикрепленная своей серединой к двум бревнышкам-столбам на подвижном шарнире, — чтоб качалась. На одном ее конце был привязан камень — противовес, а на другом — длинная цепь с хитро заплетенным крюком — для ведра.

Ананьев потянулся ухом к колодцу, шепот стал заметно громче.

Не понимая, что происходит, он убрал с колодезного зева дощатую крышку и заглянул внутрь. Если вокруг еще был, пусть и уходящий, но все же день (вечер), то в колодце царствовала тьма вечной ночи.

Эта тьма жила и пульсировала, выдавая из себя тихий голос, повторяющий одну и ту же фразу:

— Будь с нами…

5

Колдунья оставила занавеску открытой и, обернувшись к членам экспедиционной команды, сказала:

— Милочки, можно вас попросить, пока вы не уехали, воды с колодца принести? Ведерки за печкой стоят.

Виктор щелкнул пальцами и жестом дал понять Лёге и Андрею, чтобы они выполнили просьбу старухи.

Те неохотно покинули свое место, долго гремели какими-то железками в темном пространстве между большой русской печью и стеной дома, потом, все-таки появились с ведрами в руках.

— Только, ребятки, послушайте совет, — предостерегающе заговорила с ними колдунья. — Ежели в саду чей-то призывный шепот услышите, не отвечайте, и самого шептуна не ищите, делайте просто свое дело и все, а когда ведерко с журавля снимать будете, вниз, в колодец, смотреть не надо…

— П…почему не надо? — запнулся Андрей, уставившись на старуху непонимающим взглядом.

— Там, в воде, кое-кто проживать надумал, и все время к себе зовет. Не дай бог, откликнитесь. Утопит!

— Утопит? — опешил Лёга. — И кто этот кое-кто?

— Был один тут, — потупилась колдунья. — Муж мой покойный. Напился однажды и свалился в колодец. Как это произошло, — не видела. Утонул пьяный, да неприкаянный. Теперь в колодце душа его нечистая так и живет.