Холод…, — вокруг.

Тьма…, — в душе.

Им было от чего возникнуть, ибо, стоило Виктору посмотреть на туманное облако, висящее над озером, как из этого тумана тут же сформировалось женское лицо, — красивое, — с чертами смешения азиатских и европейских кровей, но… не живое.

Лицо взглянуло на парня своими абсолютно черными, нечеловеческими глазами-дырами, недра которых, оказались, переполнены ненавистью, мраком и хаосом.

Виктор почувствовал, что пропадает в омуте этих глаз. Они беспощадно звали его к себе.

Такому зову невозможно было противиться, и парень шагнул им навстречу. Интуитивно он ощутил, что рядом то же самое сделал Мишка Баламут.

Бултых, — нога Виктора погрузилась в воду озера, но здесь было еще слишком мелко, чтобы высокие ботинки парня могли промокнуть. Тем не менее, от предчувствия беды по его спине побежали мурашки.

Бултых, бултых, — это Мишка зашагал по воде, разбрасывая вокруг себя брызги.

Волны, поднятые Баламутом, перекатились через шнуровку ботинок, доселе защищавших ноги Виктора от воды, и та просочилась внутрь обуви мокрой холодной субстанцией. Это сразу отрезвило парня и помогло ему сконцентрироваться, вплоть до той степени, что он сумел замереть на месте. Какой-то далекий-предалекий уголок его сознания понял: идти вперед — не стоит. В связи с такими соображениями, Виктор даже мысленно упрекнул Мишку за то, что тот чересчур далеко ушел в озеро, — небось, промочил не только ботинки, но и штаны до колен. Хотя, в аккурат, штаны-то высушить было гораздо легче, чем обувку.

Однако его силы воли и связанным с ней пониманием ситуации, надолго не хватило.

Все ломали глаза туманного лица…

Мрак, который кружился в них, имел свою особую притягательность, эдакое обаяние Снежной Королевы.

«Супермагнит», — назвал его Виктор. — «Супермагнит, лишающий воли».

Этот «магнит» и в самом деле, настолько сильно вытягивал из парня все присущие человеку волевые качества, что через какие-то мгновенья тот лишился последней способности управлять собой. Теперь уже не помогала привести себя в чувство и холодная вода в ботинках. В душе осталось единственное желание: полностью покориться созданию из тумана.

Одновременно с «утеканием» воли из сердца, в голове, сначала — переиначивались на антиподы, а потом и вовсе бесследно растворялись все мысли.

Так, Виктор больше не упрекал Мишку за порыв идти дальше. Он даже радовался тому, что Парфенов заметно опередил его, поскольку не делал, как он, остановок.

«Почему, кстати, не делал?» — спохватился вдруг Виктор, а потом махнул рукой, произведя допуск, что Мишка был слабее его в каком-то нервно-психическом отношении, потому-то и откликнулся на зов призрака с большей силой, — вплоть до пренебрежения к холодной воде, в которую постепенно заходил все дальше и дальше. — «Хорошо, что заходил, хорошо…»