— Тебе не интересно? — заметила Ира его отсутствующий взгляд.

— Нет, нет, очень интересно, — Виктор оторвался от шашлыка и пристально на нее посмотрел.

Вскоре пробило 11 вечера (или ночи?).

Вино подействовало на девушку усыпляющее, и они отправились в постель.

Виктор лег на спину, а Ира расположилась рядышком, положив правую руку ему на грудь. Она зевнула и сонно погладила своей ладошкой по его щеке. В ладошку вонзилась сотня колючих волосков небритой щетины.

«Этого не может быть»! — вспыхнул в ее мозгу красный, предупредительный сигнал.

Как бы она не напилась, как бы ей не хотелось спать, она была еще в состоянии отличить недавно побрившегося человека от небритого.

Когда Виктор ее встречал на крыльце, он был гладко выбрит, а сейчас его лицо покрывала щетина, на ощупь, — недельной давности.

В дополнение к этому настораживающему открытию, Виктор поразил ее своим высказыванием:

— Спи, я полежу немного с тобой, потом уйду.

— Куда? — с неподдельным беспокойством спросила Ира, приподнявшись на локте и взглянув парню в лицо.

Щетина действительно была. Вероятно, она не заметила ее появления, в полумраке гостиной, в которой свет был специально приглушен, для создания, по крайней мере, ей так казалось, интимной обстановки. А, может, и не для создания… Может, для сокрытия… растущей бороды.

— На болота, — ответил Виктор.

— На какие еще болота?! Ты меня пугаешь.

— Читала мою книгу? — Виктор повернулся на бок, и теперь они лежали лицом к лицу.

— Да.

— Хорошо. Так вот, все, в ней написанное — правда.

Сначала Ира, что называется, не врубилась, но, когда до нее дошло, что парень говорит обо всех ужасах, описанных в его книге, у нее, наконец, собралась целостная картина происходящего.

— А конец? — голосок ее задрожал, выражая волнение. — Конец в твоей книге пусть и не совсем счастливый, — ведь все герои, кроме главного, погибают, но и не такой, какой складывается. Если следовать тому, что говорилось в тексте, — ты должен сидеть и писать роман про ужасное болото.

— Я его уже написал, а это будет не конец, это будет послесловие, которое я никогда не напишу, так как сейчас уйду, чтобы сгинуть в этих топях. Родителей, правда, жалко. Когда узнают, что меня больше нет — горе убьет их. Но сколько смертей на счету этого болота? Один бог знает. Их смерть, моя смерть лишь капля в море… Я должен пойти туда…