— Почему ты так неуверен насчет продажи своих снимков?

Появившийся с едой Калвин спас меня от ответа на этот вопрос. У вина был обещанный дубовый привкус, гидропонный латук на вкус был таким же, как обыкновенный. Но его появление дало мне возможность сменить тему и перейти от моей неудачной карьеры к жизни Анны после Скидмора.

— После колледжа я оказалась в Бостоне, — сказала она. — Удалось найти работу в глянцевом лайфстайл-журнале с оригинальным названием «Бостон». Работала фотоподборщицей. В «Бостоне» в начале восьмидесятых это означало разыскивать наиболее привлекательные портреты суши. Короче, я жила в Кембридже через реку, а парня, который жил в квартире рядом, звали Грегг. Писал докторскую по английскому. Через год мы уже жили в одной квартире. Через два поженились. Через три нас выдернули из Бостона и сунули в Бозман, так как Грегг получил работу в Монтане.

— Как долго длился брак? — спросил я.

— Пять лет.

— Почему разошлись?

— Кое-что произошло.

— Что?

— Кое-что.

По тону я понял, что не стоит продолжать задавать вопросы.

— Итак, мы разошлись, я точно не хотела оставаться в Бозмане, но в то же время не хотела уезжать из Монтаны, к которой сильно привязалась. Вот я и съездила в Маунтин-Фолс, и приятель приятеля утроил мне встречу со Стюардом Симмонсом, редактором «Монтанан». Я появилась вовремя: за неделю до этого фоторедактор уволился. Я получила работу. И переехала сюда.

— Похоже на настоящую сказку Маунтин-Фолс, — заметил я.

— Ага, тут все оказываются, потому что у них что-то не заладилось в другом месте.

— У всех неприятности в Касабланке.

— Или в Нью-Йорке. Какие у тебя были неприятности в Нью-Йорке, Гари?

Я видел, что она ждет моей исповеди и рассказа о том, как я не сумел пристроиться в Манхэттене. Поэтому я позаимствовал отдельные подробности из жизни Гари, немного их приукрасив. Сам удивился, как у меня все легко и гладко получилось. Я поведал ей, как приехал в город после колледжа, уверенный, что буду делать обложки для «Вог» уже через пару месяцев. Но вместо этого мне пришлось жить в дерьмовых квартирках в восточной части города, работать где придется, ничего не достигая. Затем умерли мои родители, а поскольку я был единственным ребенком, дом достался мне. Было невероятно трудно вернуться в пригород после всех этих лет в Манхэттене, но с финансовой точки зрения выбора у меня не было. Особенно если учесть, что многие фотоагентства и журналы вроде «Дестинейшнс» продолжали меня игнорировать.

Затем я упомянул о своем романе с Бет.

— Это было серьезно? — спросила Анна.