— О господи…

Это была Анна. Она стояла за мной и с ужасом смотрела на погибшего парня.

— Он что… — спросила она.

Я кивнул.

Она прижалась губами к моему правому уху и прошептала:

— Ты все снял?

— Да. Как твои легкие?

— Все еще дышат.

К нам подошел пожарный.

— Вам пора уезжать, — сказал он. — Немедленно.

Мы уехали. Через десять минут мы уже были на шоссе 200. Когда мы свернули к Маунтин-Фолс, я остановил машину, выскочил и потратил целую пленку, чтобы снять это пожарище внизу, в долине. Пламя все еще было таким высоким, что, казалось, языки его лизали летящие над лесом самолеты, а над недавно зеленым каньоном висело густое зловещее облако дыма.

Анна подошла ко мне, когда я кончил снимать.

— Наверное, хана моему домику, — заметила она.

— Тебе могло повезти, — возразил я. — Огонь к озеру не приближался.

— Даже если лачуга выжила, кому захочется отдыхать в сгоревшем лесу?

Зазвонил ее мобильный. Она ответила. Разговор был стремительным.

— Да… да… цветные и черно-белые… Пока один погибший… Да, он это снял… Да, мы будем там через час. Не позже… — Она повернулась ко мне: — Редактор. Он в восторге, что мы едва заживо не сгорели… и что ты вовремя воспользовался камерой. Он держит первую полосу, так что нам надо торопиться.

Когда мы выехали на шоссе 200, Анна увеличила скорость «эм-джи» до 90 миль в час.

— Сколько ты всего пленок нащелкал?

— Семь черно-белых, четыре цветные.