— Господи! Я, кажется, понимаю… Моя мама всегда говорила, что это самое страшное… Особенно если реактор рухнет вниз! Только я тогда особо об этом не задумывалась… — Светлана моментально ускоряется. — Славик наполнит внутренние помещения, расположенные под активной частью реактора, водой из пруда-охладителя, после чего… — Она задыхается.

Я шёпотом заканчиваю фразу:

— После чего, он подорвёт бетонное основание… Я видел, среди всего прочего, инструкции по созданию самодельного взрывного устройства. К тому же, у Волкова имеются гранаты… Если вещество угодит в ледяную воду, случится новый взрыв! И об его масштабах остаётся только гадать…

— Накроет всю Европу и запад России!.. — Светлана буквально бежит вдоль мерно идущих труб.

— Начнётся бегство населения с заражённых территорий!.. Начнутся войны!.. Голод… Мор…

Светлана заключает надгробным голосом:

— Такова кара за наше лицемерие…

— А как же эксперимент?

— Не знаю. Мы не учитываем чего-то ещё… Какой-то элемент по-прежнему скрыт!.. И нет времени, чтобы пытаться его отыскать!

Я лишь молча киваю. Что-то говорить — излишне.

Понятия не имею, как долго бежим по канализационному коллектору… В самом его конце трубы резко расходятся и исчезают в бетонных стенах. Перед нами тупик, ограниченный ржавым вентилятором. Из-за его лопастей пробивается приглушённый свет.

Я смотрю на привод вентилятора. Привод просто отсутствует — здоровенная бобина лишена шкивов и покрыта ржавчиной. Рядом, на полу, валяется вывороченный из стены электродвигатель… До нас тут уже явно кто-то побывал. Причём не раз и не два…

Это естественно.

Светлана, думается, снова приобрела уверенность. Она медленно пригибается, осторожно подлезает под массивную лопасть…

Я чувствую всем телом дрожь. Кажется, что прямо сейчас вентилятор снова начнёт вращаться, насмешливо игнорируя устоявшиеся на сегодня законы физики!.. В этом случае, от Светланы Шаврей ничего не останется, как и от остального мира!

Гоню прочь дурные мысли. Стремительно приближаюсь к застывшей в нерешительности Светлане. Похоже, её терзают мысли, подобные моим, — страх очень заразителен!

Я невольно касаюсь подёрнутого рыжей коркой металла. Скрипят несмазанные подшипники. Эхо скачет по потолку, будто недовольный таракан! Устремляется туда, откуда мы только что прибежали…

Глупо смотрю в темноту. Она разверзлась, подобно морской пучине Ветхого завета!.. Я ясно представляю голубой капюшон нашего преследователя: он на секунду замирает, прислушивается, после чего с неизменной уверенностью устремляется за нами, игнорируя тьму, усталость, сомнения!