Только теперь начальник Управления начинал понимать ее замысел.

— К тому же Полицейское управление никогда, ни до, ни во время, ни после операции, не называет имен своих снайперов.

Вот оно.

— И никто не узнает, кто стрелял.

* * *

В здании пусто, чисто.

Пол, по которому еще не ступали ничьи ноги. Окна, в которые никто еще не выглядывал с тоской.

Здание погружено в темноту, свободно от звуков, даже дверные ручки блестят — за них еще никто не брался. Леннарт Оскарссон осматривал только что открытый корпус «К». Еще больше камер, еще больше места, еще больше заключенных, — демонстрация амбиций и могущества новоназначенного директора тюрьмы. Все вышло совсем не так, как он мечтал. Леннарт шел по пустому коридору, мимо настежь открытых дверей. Вскоре он включит освещение, активирует сигнализацию, а потом запах краски и недавно распакованной сосновой мебели смешается с запахом страха и плохо чищенных зубов. В необитаемых камерах всего через несколько минут справят новоселье торопливо переведенные сюда арестанты. Безопасность заключенных из корпуса «В» оказалась под серьезной угрозой — на двери и окна нацелились мощные спецназовские стволы, а на третьем этаже корпуса сидит террорист, о котором никто ничего не знает. Никто не знает ни его целей, ни требований.

Еще один паскудный день.

Он, Леннарт, солгал полицейскому, ведущему следствие, и прокусил себе нижнюю губу. Его принуждали отправить заключенного назад, в отделение, где тому угрожали, а когда заключенный захватил заложников, он рвал желтые головки тюльпанов. Отрывал маленькие пористые лоскутки и бросал на мокрый пол. У Оскарссона зазвонил мобильный телефон; сигналы отдавалась эхом в безлюдной пустоте. Леннарт вошел в пустую камеру и обессиленно лег на голую койку.

— Оскарссон?

Он тут же узнал голос главы пенитенциарной службы, вытянулся на жестком.

— Да.

— Какие требования?

— Я…

— Какие у него требования?

— Никаких.

— Три часа пятьдесят четыре минуты. И он не выдвинул ни одного требования?

— Он вообще не выходит на связь.

Только что он смотрел на рот, заполнивший весь экран монитора, напряженные губы медленно складывали слова о смерти. У Оскарссона не было сил говорить об этом.