— Здесь слишком многое поставлено на карту, чтобы позволять каждому вести расследование на свой страх и риск.

— А как дела с отрядом? — спросил я. — Обезьяны не самоуничтожаются.

— Это другие обезьяны. Они созданы в лаборатории и есть то, что они есть. Их предназначили для определенной цели, и они родились такими. Они могут «превратиться», если окажутся чувствительными к мутировавшему вирусу, но могут и не ощутить его. Когда здесь все кончится, когда одни будут вакцинированы, а другие самоуничтожатся, мы выловим и уничтожим отряд.

— До сих пор это не удавалось, — напомнил я.

— Нас отвлекали более важные вещи.

— Ага, — вставил Бобби. — Что может быть важнее уничтожения мира?

Не обращая на него внимания, Мануэль сказал:

— Как только кончится эта заваруха, настанет очередь отряда… Его дни сочтены.

Фини перешел из гостиной в смежную с кухней столовую, включил свет, и я отошел подальше от приоткрытой двери.

На пороге двери, ведущей в коридор, появился второй помощник. Я раньше не видел этого человека. Мне казалось, что я знаю всех полицейских в городе, но, видимо, те, кто тайно финансировал уивернских мудрецов, подбросили деньжат на подкрепление.

— Нашли несколько коробок с патронами, — сказал новенький. — Оружия нет.

Мануэль окликнул Фрэнка. Тот подошел к двери в столовую и спросил:

— Да, шеф?

— Мы закончили, — сказал Мануэль.

Фини был разочарован, но новичок тут же вышел в коридор и направился к выходу.

С пугающей скоростью Мануэль метнулся к Бобби и размахнулся, метя дубинкой в его голову. Но Бобби так же молниеносно пригнулся. Дубинка свистнула в воздухе и громко ударилась о бок холодильника.

Бобби тут же выпрямился, прильнул к Мануэлю, и сначала мне в голову пришла дикая мысль, что они обнимаются. Но затем я увидел блеск ножа для разделки мяса, острие которого было приставлено к горлу шефа полиции.

Новенький бегом вернулся на кухню, и они с Фини выхватили револьверы, держа их двумя руками.

— Назад, — приказал Мануэль своим помощникам.