Ни фига себе. Это Бэров самолет. У Курца записан номер рейса — выслать машину. Вот Курц и реагирует на новость… Разве не могут привести пинчера? Бэр, стало быть, застрял с крысой? А круглый стол? Вот и славно, и не отделают его, Пушкина нашего, лепажевым стволом, дуэльной дулей, Бэру крыса вставила перо… Крыса — пернатое? Перьевое? Да нет, перо в смысле, как вставили Пушкину… Я сплю?

Дремота все-таки укатала Вику, крутые горки. Голова сползла на грудь, очки с головы. Но тут поезд со скрежетом остановился у кельнского перрона, и, подхватив свой рюкзак, Вика поскакал, чтобы добежать на фоне величественного собора (опять в собор зайти не получится…) в начало очереди на такси.

На радио — через «не могу» — нужно быть веселым. Не подведи, товарищ здоровье! Ну, Вика выдал полный концерт: лучшая наша программа, бум выставки. Шпарил точно по намеченному сценарию.

Дальше пришла за Виктором какая-то стажерка в шнурованных кирзачах. Повела на «Транс Тель». Вальяжный, неподготовленный ведущий, видимо, только что получил в руки сценарий программы. Он отбрасывает тонкой рукой промытые и художественно распрямленные волосы, с профессиональным шиком острит. Он считает, что именно он, а не его приглашенный гость — центр интереса.

Ведущему неохота распространяться о Ватрухине, поскольку он не успел прочесть ни строки о личности бывшего майора. Поэтому для начала в передачу впихивают короткий фильм о перебежчиках. Виктор вяло внимает закадровому голосу. Мелькнул на киноэкране сам Ватрухин: мелкий, усатый, в очках с затемненными стеклами, со строгим лицом. За спиной у него архивные стеллажи с приставленной к верхней полке стремянкой. Живого Серафима привозить на передачу все-таки побоялись. А может быть, побоялся он сам.

Наконец дают слово Виктору:

— Ватрухин учел ошибки предшественников на скользкой стезе перебежчика. Прекрасно понимая, что сведения, которыми он располагает, не представляют оперативного интереса…

— Почему? — немедленно перебивает его, взвизгнув, ведущий, на что угодно готовый, чтобы отобрать микрофон.

— Да потому, что сведения, представляющие оперативный интерес, никто не сдает в архив! С ними работают, ну, оперативничают. Ватрухин сделал упор на объем и документирование информации. Хорошо систематизированный архив способен заполнить лакуны в досье западных разведок: подтвердить или опровергнуть имеющиеся данные.

Ведущий снова перебивает, и, надо отметить, хоть не готовился, но в тему:

— Я беседовал с историками. Эти документы вызывают ажиотаж. А вот меня смущает, что у вас нет оригиналов. Все переписано от руки…