— А по правде сказать, мало кто знает, случалось, во время боя полсостава не стреляло. Ведь не знаешь, в кого попадешь, — задумчиво продолжила за Глецером Федора. — Тоже и если возьмут в плен — лучше на себе иметь нестреляное. Конечно, не в моем собственном случае. На истребителях как не стрелять.

— Она летчица, летала с Коккинаки, — откомментировал Виктор в камеру.

— Штрафные батальоны в компьютере есть? — не унимался Глецер.

— Кстати, о чем вот хочу сказать, — перебила Глецера Федора, — знаете, что идею штрафного батальона Сталин перенял у Гитлера вместе со словом «штраф»?

— Как не знать! А Гитлер сколько всего у Сталина скопировал! Комиссаров в ротах! В каждое отделение в вермахте… Поглядели на нас и начали направлять представителей СД. Заградотряды Гитлер тоже передрал с нашего примера. В западных армиях было нормальное человеческое убеждение, что у любого страдания есть предел, после которого не стыдно и в плен сдаться…

— При чем тут западные армии. Армия демократической страны не может драться с таким ожесточением, как армия диктатора, — сказал оператор. — Еще я ходил и смотрел реконструкции в реале.

— В чем?

— Ну, уже не в компьютере. На поле. Инсценированные сражения. Выедут на поле и стреляют.

— На потешных играх не пострелять! Дурацкое дело нехитрое.

— Потешные были при Петре.

— На петровских потешных войнах стреляли по-настоящему и рубили друг друга истово. Нет, теперь, насколько знаю я, стреляют не по-всамделишному. Они, фишка в другом, воскрешают антураж. Добровольно прутся в мерзлые сугробы, — рассказывал оператор.

— Я вчера обедал с одним денежным мешком, — сказал Виктор. — Любит риск, однако чтобы риск был в комплекте с комфортом. Всего за пару миллионов долларов дотопал по снегу на Южный полюс, а над ним низко плыл в воздухе вертолет с коньяком «Мартель».

— Миллионы! А и за игры настоящие, поучаствовать, знаете, сколько платить надо? — продолжал оператор. Видно, не на шутку захвачен этим материалом. — По миллиону рублей. Это на доллары получается тридцать тыщ.

— И тоже вертолет с коньяком?

— Ну, вертолеты тоже задействованы, само собой. Для съемки сверху. Потом они монтируют фильмы. Меня звали оператором, платят будь здоров.

— Вот интересно, в ходе игрушечной войны схлопотать неигрушечную плюху по жопе от какого-нибудь злобного психа. Викингом одетого, в сбруе.

— Думаю, случается. Эти игры теперь заняли место дворовых разборок. До кровянки. Только у них не викинги. У них преимущественно эсэсовцы. Или, скажем, казачьи сотни.

Виктор на минуту оклемывается. Совершенно ясно, что происходит. На пленку пишут пьяное старческое словоблудие. Болтовню оператора. Когда ж хоть слово о Лёдике? Глецер явно перебрал и на спокойные рассказы теперь негоден. Он годен только вскрикивать, поднимая пиво: «Да будет он вечно в нашей памяти, омэйн!»