— Карина говорит, что мы тут с вами случайно встретились. — У него было доброе лицо в обрамлении не очень опрятной бороды. — Та еще случайность.

— У моей матери здесь свадьба…

— Я знаю. Дело в том, что мне просто необходимо получить ответы на некоторые вопросы. И мне кажется…

— Послушайте. Если вы насчет эксгумации, то виновата я одна. Ни Брикс, ни Странге тут ни при чем…

Он ждал, когда уйдет официантка со скатертями. Наконец они остались в коридоре без свидетелей.

— Вам известно о том, что один отряд из датского контингента в Гильменде обвинялся в преступлениях против мирных жителей?

— Да, немного.

— Вы сумели обнаружить доказательства того, что наши солдаты убивали афганцев?

— Вам лучше обратиться к Леннарту Бриксу или Рут Хедебю. Они руководят расследованием…

— В этом я не уверен. И не забывайте, что я министр юстиции. Есть предположение, что на самом деле преступления против мирных жителей были совершены одним офицером. Вы об этом знаете? Есть ли свидетельства того, что действия того офицера кто-то старается прикрыть?

Лунд покачала головой:

— Эту историю рассказал солдат с психическим расстройством. Возможно, никакого офицера и не было.

Толстяк сунул кулаки в карманы широких брюк.

— Тогда почему вы решились на эксгумацию, зная, какими проблемами это чревато?

— Потому что сглупила. Я ничего не знаю. И мне надо возвращаться на свадьбу. Извините.

— Что можно сказать о командире отряда Йенсе Петере Рабене?

— Я думала, он что-то знает, но… он болен. Правда, у него была причина, чтобы сбежать из тюрьмы. Ему отказали в освобождении.

— Кто отказал?

— Управление тюрем. Врачи дали положительное заключение, но…

Бук переглянулся со светловолосой женщиной.