— Итак, мой дорогой Бьорн, на чем я остановилась?

Больше Лунд ничего не слышала. Она спустилась по лестнице, четко зная, куда ей нужно идти.

Ханна Мёллер разбирала вещи в гараже. Застыв над раскрытой коробкой, она печально вглядывалась в фотографию, зажатую в руке.

Вошла Лунд, она была в старой синей куртке поверх нарядного фиолетового платья.

— Я пришла извиниться, — сказала Лунд. — Знаю, официальное извинение от полиции уже было. Но этого недостаточно. Я хотела, чтобы вы услышали это от меня.

Она скосила глаза на фотографию. На ней симпатичный юноша в военном берете улыбался в объектив камеры. Ханна Мёллер убрала снимок обратно в коробку.

— Я понимаю, что загладить свою вину я не смогу, — продолжала Лунд.

— Да, — с горечью сказала женщина, — не сможете.

— Прошу вас только понять. — Лунд приблизилась к Ханне еще на шаг, она твердо решила сказать то, что хотела. — Я должна была убедиться.

— И как, убедились?

Она стала вынимать одежду сына и складывать ее в черный мешок для мусора.

— Я убедилась в том, что он мертв. Простите. Но остались другие вопросы…

— Уходите.

Лунд в растерянности оглянулась вокруг.

— Я прошу вас выслушать меня.

— Почему вы не оставите меня в покое? — Ханна Мёллер почти кричала, в голосе звенели ярость и боль. — Почему вы приходите сюда снова и снова? Вы преследуете меня?

— Потому что происходит что-то странное. Думаю, вы это тоже понимаете.

— О чем вы?

Она держала в руках свитер из темно-синей шерсти. Похожий на военный. Или на школьный. У них так много общего.