Карина пристально смотрела на него, сложив руки на груди.

— Нам просто нужно докопаться до истины, и тогда все утрясется, — стоял на своем Бук. — Обычно так всегда и бывает. Пойдемте. — Он повел ее обратно в отделение, где находилась палата Монберга. — Вы все услышите сами.

— Томас, ваше положение очень серьезно, — пыталась она вразумить его на ходу.

— Все очень серьезно. Нужно только решить, что важнее.

Он почти бегом добрался до палаты Монберга, распахнул дверь. Там медсестра меняла постельное белье на кровати. Больше в палате никого не было. Бук так и застыл на пороге с раскрытым ртом.

— Он сказал, что хочет пройтись, — пояснила медсестра.

— И вы отпустили его?

Теперь уже удивилась медсестра:

— Это больница, а не тюрьма!

Бук, чертыхаясь, выскочил обратно в коридор. Должно быть, Монберг повернул налево, иначе они бы встретились.

— Томас… — Карина едва поспевала за ним.

— Не сейчас.

Вообще-то, Томас Бук не считал себя нервным человеком. Переживания и беспокойство были не в его характере.

— Томас! Вы должны позвонить премьер-министру!

— Нет! — рявкнул он и тут же устыдился своего поведения. — Мы должны найти Монберга. Неужели вы не понимаете?

— Почему? Объясните мне! — воскликнула она.

— Я сильно надавил на него, Карина, — произнес Бук негромко, будто говорил сам с собой. — Я очень сильно надавил на него.

Она внимательно посмотрела на него, потом пошла по коридору, заглядывая во все палаты подряд.

— Фроде? — звала она, но никто не откликался.