— Нам надо поговорить, — сказал он.

Проведя полчаса в отделении скорой помощи, Лунд прибыла в управление в комнату для допросов. Над правой бровью рана, синяки, чугунная голова. И вопросы. Масса вопросов, но молодому следователю, который расспрашивал ее, не пришло в голову задать ни один из них.

— Вы уверены, что не разглядели его лица?

Она вздохнула:

— Неужели вы думаете, что я не рассказала бы вам?

— В его внешности было что-то особенное? В одежде, например…

— Черная куртка, поднятый капюшон. Это лучшая линия допроса, на которую вы способны?

— Я учился у вас, Лунд! — воскликнул он с обидой в голосе.

Она присмотрелась. Да, несколько лет назад она курировала его, когда он был стажером.

— Вы всегда говорили, что надо задавать вопросы не останавливаясь.

— Верно, — согласилась она. — Так и надо делать. Но иногда бывает просто нечего сказать.

— И еще вы говорили, — тоном прокурора произнес следователь, — что мы должны работать в команде.

Она кивнула:

— Должны.

— Но не вы?

Прежде чем она успела ответить, в комнату влетел Странге, бледный и встревоженный.

— Как вы?

Лунд встала, невольно подняв руку к ране над бровью.

— Нормально.