— Скажите же, Россинг! — воскликнул Бук. — Скажите Кану. Это же премьер-министр приказал вам скрыть эти документы. — Его палец был направлен через стол. — Этот кровавый скандальный след ведет прямо к нему…

— Что касается министра юстиции, — невозмутимо говорил Грю-Эриксен, — то его положение столь же серьезно.

— Ох, да что же это такое, — прорычал Бук.

Премьер-министр скорбно покачал седой головой, и в его хорошо поставленном голосе опытного политика было больше печали, чем гнева.

— Томас, вы могли бы применить ваши таланты на благо нашей страны. Но вместо этого вы использовали высокий пост, чтобы выдвигать против меня беспочвенные подозрения и порочить мое имя.

Бук пытался поймать взгляд Кана за стеклами модных очков.

— Послушайте меня, — внушал он. — Это сам премьер-министр приказал Россингу скрыть заключение врачей. У него были на это свои причины…

— В своей клеветнической кампании против меня, — продолжал Грю-Эриксен как ни в чем не бывало, — министр юстиции проявил преступную небрежность в обращении с конфиденциальной информацией. Он передавал секретные документы людям, которые не были уполномочены их видеть. Налицо серьезное нарушение закона о неразглашении государственной тайны, и новый глава службы безопасности будет расследовать его наряду с действиями Россинга…

— Ха! Значит, вы прогнали Кёнига, чтобы посадить своего человека на его место. Теперь все понятно. Неужели даже Кёниг отказался плясать под вашу дудку? И к чему мы пришли, Герт? Назад в Средневековье? Осталось только вывести меня на площадь и обезглавить.

По сигналу премьер-министра сидевший в уголке клерк поднялся и открыл дверь. Там стояли полицейские в форме и несколько человек в гражданской одежде. Россинг поднялся и застегнул пиджак, полностью готовый к происходящему. Бук продолжал выкрикивать угрозы в адрес невысокого, собранного человека напротив.

— Вам это с рук не сойдет! — кричал он, когда его грубо ухватили за руки.

— Вы оба покинете здание немедленно и будете препровождены в полицию. Вам запрещено что-либо брать с собой.

Двое полицейских повисли по бокам крупной фигуры Бука. Он с воплями стал высвобождаться из их рук.

— Уйдите с достоинством, Томас! — выкрикнул Грю-Эриксен, впервые за все время повысив голос.

Бук мощным рывком сбросил с себя полицейских, да так, что они отлетели в разные стороны, и решительно направился к двери.

— Я сам могу идти, — проревел он, но они тут же подбежали снова и вытолкали его в коридор, прямо в толпу журналистов.

Он мог бы догадаться, что их предупредят. Собрались все: телевидение, радио, газеты.