Жанна морщит лоб.

— Нет, кажется, о реке ничего не было.

(Боль слегка отпускает.)

— А о детстве?

— Зачем мне его детство?

— А о почему он сюда уехал, о дауншифтинге?

— О чем?!

— Не важно.

(Спасибо китайцам! Умеют. Нет, анестезии не надо, кажется, уже отпускает. Вот только тут слегка сосет, нет выше, под ложечкой. У вас нет каких-нибудь таблеток? Не используете таблетки в традиционной медицине? А кокаина тогда, случаем, нет?)

— А он тебе готовил?

— Еду? Нет. Мы же у Лучано ужинали, при тебе.

— А завтрак?

— А завтрака не было. Когда я проснулась, дом был уже пустой. Наверное, убежал на рыбалку или куда его там по утрам носит.

(Хорошо. Кокаина тоже не надо. Пожалуй, мне бы просто покой. Он ведь помогает после операции? Тогда я с вашего разрешения просто пойду прилягу.)

— А говорил что-нибудь такое?.. Ну… про любовь?..

— Во ты меня запарила. Когда?! Вечером было не до того, а утром, говорю ж, его уже не было.

— И ни записки не оставил, ничего?

— Да нафиг записка-то? Он сейчас сам сюда придет, мы еще вчера с ним договорились!

(А вот это вы напрасно. Я чувствую, что мне нужен сейчас покой, а визиты родственников меня, пожалуй, утомят. Можно не пустить их в клинику?)

— Зачем придет?