— Ничего, вечером наработаем новый. Принеси мне сок.

— Сама принесешь.

Я закрываюсь в своей спальне и делаю вид, что читаю, то и дело поглядывая на часы. Арно появляется только к трем. Похожий на пленника с рабовладельческого судна, нагнувшись вперед и шаркая ногами, одной рукой он придерживает на плече двадцатилитровую канистру с питьевой водой. Во второй зажат пакет с апельсинами, манго и ананасами. Влажная от пота кожа лоснится и бликует на солнце.

Остановившись у дверей, наш гость закашливается.

— Дарлинг, ты? А где наш арбуз? — воркует Жанна.

Из моего укрытия за занавеской мне видно, как она выплывает на террасу. Рыжие волосы еще не высохли и распущены по плечам, на мокром, только из ванной, теле нет ничего, кроме соблазнительно прилипшей к нему полупрозрачной комбинации. Не успевает Арно поставить канистру на землю, как она прижимается к нему своими силиконовыми тыквами и ищет губами его губы.

Я не уверена, что француз задержится здесь надолго и тороплюсь спуститься.

— Привет, — бросаю я ему как можно небрежнее, старательно отводя глаза в сторону.

Все идет по плану, пациент идет на неминуемую поправку, есть только одно осложнение: не скоро теперь я решусь посмотреть французу в его смеющиеся карие глаза.

Арно отстраняет прилипшую Жанну, одаривает меня загадочной ироничной улыбкой и кивает.

— Привет. Как спалось? — спрашивает он.

— Мне? Мне — очень спокойно. Просто отлично. Свежий воздух идет мне на пользу. А что? — напрягаюсь я.

— Ничего, — гость качает головой и опять бросает на меня какой-то непонятный взгляд.

— Боже, ты весь мокрый! Откуда это? — Жанна с видом рабовладелицы оглядывает свое новое приобретение.

Она бы еще проверила, чистил ли он сегодня зубы.

Арно пожимает плечами.

— Наверное, канистра протекла, пока я ее нес.

Но Жанна уже ухватилась за его майку и резким рывком сорвала через голову.

— Я повешу, пусть высохнет.

Пытаясь сопротивляться, Арно протягивает руку за Жанниной добычей и на миг оказывается повернутым ко мне спиной. Меня бросает в жар от свежих пунцовых царапин, горящих на его загорелой коже. Они кажутся мне похожими на следы от розг и, глядя на них, я чувствую, что меня словно ударили в эту секунду такими же — вощеными, тугими, с садистски завязанными жесткими узелочками, и не по спине, а прямо в распахнутое, голое, наспех выдранное из груди пульсирующее сердце. Как будто почувствовав что-то, Арно немедленно оборачивается и перехватывает мой взгляд, как бы цепляет его магнитами своих глаз, насильно отрывая от кровавых полос. Застигнутая врасплох, я подчиняюсь, промедлив лишь долю секунды, отдаю ему свои глаза и разрешаю поднять их выше, к его лицу. Мы смотрим друг на друга. Он слегка наклоняет голову и вопросительно изгибает брови, но взгляд его серьезен и немного удивлен, более того, мне мерещится в нем чуть ли не упрек.