— Если вы хотите на несколько минут уединиться с этим молодым человеком, — любезно предложил чиновник, которому предстояло вести расследование, — мы охотно удалимся.

— Спасибо, — сказал Алан, — но я не думаю, что это необходимо. Правда, если я могу просто объяснить ему…

— Безусловно.

— Анри, это мистер Тэмкинхил из канадского департамента по иммиграции, а это мистер Батлер, адвокат. — По мере того как Алан называл их, Дюваль поворачивал голову и смотрел сначала на одного, потом на другого, и те дружелюбно кивали. — Они будут задавать тебе вопросы, и ты должен честно отвечать. Если ты чего-то не поймешь — скажи об этом, и я постараюсь тебе объяснить. Но ты ничего не должен скрывать. Ты меня понял?

Безбилетник усиленно закивал:

— Я говорит правда. Всегда правда.

— Кстати, — обращаясь к Алану, сказал Э.Р. Батлер, — от меня никаких вопросов не будет. Я здесь в качестве наблюдателя. — И он вежливо улыбнулся. — Можно сказать, моя задача состоит в том, чтобы наблюдать за тщательным соблюдением закона.

— Собственно, — язвительно заявил Алан, — в этом же состоит и моя.

Джордж Тэмкинхил сел во главе стола.

— Что ж, джентльмены, — решительно объявил он, — если вы готовы, можем начинать.

Алан Мейтленд и Анри Дюваль сели по одну сторону стола, а стенографистка и Э.Р. Батлер — напротив них.

Тэмкинхил открыл лежавшую перед ним папку, взял верхний лист бумаги и передал копию стенографистке. Затем старательно, отчетливо произнося слова, начал читать:

— «Данное расследование проводится согласно Акту об иммиграции в здании канадского департамента по иммиграции, в Ванкувере, в Британской Колумбии, четвертого января, мною, Джорджем Тэмкинхилом, чиновником по специальным расследованиям, назначенным министром по делам гражданства и иммиграции согласно подразделу первому раздела одиннадцать Акта об иммиграции».

И весь остальной официальный документ был зачитан так же монотонно. «До чего же все претенциозно и точно», — подумал Алан. У него было мало надежды на результат расследования: крайне маловероятно, чтобы департамент отказался от своей твердой позиции в результате контролируемой им процедуры, тем более что новые факты едва ли появятся. Однако поскольку он сам этого потребовал, все формальности должны быть соблюдены. Даже и сейчас он сомневался, что его усилия что-либо дали. Однако в юриспруденции очень часто можно делать лишь по одному шагу, надеясь, что перед следующим шагом что-то вынырнет.

Покончив с обнародованием документа, Тэмкинхил спросил Анри Дюваля:

— Вы понимаете, почему устроено это расследование?