— Знаю, — заверила ее Оля. — У нас на факультете только что вскрыли целое гнездо сионистов. Тетя Нина, после того как я узнала, сколько врагов затаилось у нас в университете, я не могу заставить себя ходить на лекции! И из общежития ушла.

Лицо у тети Нины стало несчастным.

— Олечка, детка, не доверяй всему, что говорят. Ведь и тогда, в тридцать восьмом году, тоже говорили о притаившихся врагах. А кто были те враги? Да вот такие, как я, как твои мама с папой. Мы ведь ничего не сделали, а нас — в лагеря. Ты представляешь себе, что такое лагерь? Я выжила только потому, что работала в медчасти. Те, кто попал на общие работы, мерли как мухи. От истощения большей частью. Ты бы видела эти скелеты. Таким скелетом, наверное, стала твоя мама — ее-то уж точно послали на общие работы. Сейчас тоже начали хватать, как тогда. И я вот опять держусь на волоске. Вместе с «сионистами» и «космополитами» пошли «повторники».

— Кто это — «повторники»?

— Такие, как я. Которые прежде сидели по политическим статьям. Их хватают снова.

Оля зажмурилась, закачала головой и прошептала:

— Так вот почему взяли Михина.

— Какого Михина?

— Это один мой знакомый, — нехотя сказала Оля, и у нее потекли слезы.

Тетя Нина схватила полотенце и стала им вытирать ей лицо, как маленькой.

— Ты в него влюбилась, детка?

— Может быть. Я не знаю. Я запуталась. Так много странного, и ничто не соединяется друг с другом. Не обращай внимания на эти слезы. Они текут сами. Давно их не было, теперь снова та же история.

— Какая история?

— Все началось с рисунка Михина. Я увидела его рисунок, который он сделал с картины одного художника, Рерих его фамилия. Этот Рерих увлекался мистикой. Картинка ничего особенного, но я от нее будто помешалась. Только о ней и могла думать…

— Невероятно, — пробормотала тетя Нина. — И Степан так говорил. Говорил, что помешался из-за «Откровения огня». Он тоже…

Тетя Нина не договорила и встала со стула.

— Витя пришел, — объявила она и направилась в коридор.

Оля и не слышала, как хлопнула входная дверь.

— Витюша, у нас гостья. Вот уж ты удивишься! — говорила за Олиной спиной тетя Нина. Дверь в кухню оставалась открытой, вот-вот в ней должен был появиться злой, пьяный человек. Оля съежилась.

Тетя Нина ввела сына за руку на кухню, поставила его прямо напротив гостьи.