13

13

«Смерть — не самое страшное.

Боль — страшнее».

Я пришел к Хансу ван Сеттену с бутылкой красного вина.

— Я не употребляю алкоголь, — сказал он.

— Даже по случаю?

— Никогда. И по случаю алкоголь замутняет сознание.

Я пил свое вино, он — свой кофе.

— Конечно же, я хочу помочь твоей знакомой выехать из СССР, — объявил Ханс, — и в принципе намерен сказать «да», однако я хочу сначала обговорить кое-какие практические детали, прежде чем дам окончательный ответ.

— И я бы так поступил.

— Кстати, а что это за рукопись? Ты в прошлый раз только и сказал о ней, что она старая. Она — собственность Нади?

Резонный вопрос. Всякий нормальный человек хочет первым делом выяснить, не попадет ли он по недоразумению в темную историю. История «Откровения» была такой запутанной, что со стороны могла видеться только темной. Я упростил ее как мог и сместил акцент на благородную цель, с какой манускрипт вывозился в Голландию.

— Но если я положу рукопись в чемодан и таможенник ее обнаружит, это будет квалифицироваться как кража и контрабанда, верно? — уточнил Ханс.

— Вполне возможно. Однако это чисто теоретический вопрос. Ты не будешь причастен к вывозу «Откровения огня». Можно даже договориться, что официально — ты о нем вообще ничего не знаешь.

— Тогда рукописи не должно быть и в чемодане Нади. Если она поедет в Голландию вместе со мной и у нее обнаружится контрабанда, неприятности будут и у меня.

Он смотрел на меня чистыми глазами. Прямодушный, честный математик, он был всем хорош, кроме одного: он не уважал присущий жизни хаос, а может, и того хуже — бежал от него. Наверное, он собирался решиться на первую в своей жизни авантюру, что было похвально, однако, не умея иначе, он пытался и для нее вычертить линейный график. Я пошел ему навстречу.