— Не знаю. К тому же неизвестно кто это был. Может быть, кто-то неудачно подшутил над Андрюшей Скоковым?

Антон только вздохнул и замолчал. Мы миновали переезд, свернули, и на перекрестке у магазина Антон притормозил, потому что зажегся красный свет на единственном в поселке светофоре. Его установили несколько лет назад, после того как пьяный водитель на «КамАЗе» именно здесь насмерть задавил старушку — полуслепую бабушку Глаголеву, на ощупь переходившую перекресток.

— Наше вам с кисточкой, товарищ участковый! — раздался радостный голос.

Я обернулся. Замурзанный невысокий мужичок в брезентухе с выцветшей эмблемой БАМа на ходу приподнял кепку, приветствуя Михайлишина. По его небритому загорелому лицу бродила слегка ехидная улыбка.

Участковый холодно кивнул.

— Вот, пожалуйста. Еще один, — сказал он негромко, провожая мужичка взглядом. — Знатный браконьер Семенчук… Глаза бы мои на них не смотрели. Вместо того чтобы убийцу ловить, какой-то ерундой занимаюсь.

— Ничего, Антон. Я думаю, скоро все это закончится.

Зажегся зеленый цвет. Михайлишин мягко тронул машину с места, косясь в боковое зеркало на удаляющегося мужичка.

— Надеюсь… — вздохнул он.

Мы проехали перекресток, и тут мне стало немного не по себе.

Буквально в каждом втором доме спешно готовились к отъезду поселковые дачники — те, кто не жил в академпоселке круглый год. Люди выносили вещи из домов и быстро грузили в машины. В воздухе ощутимо витало напряжение. И страх. Подтверждая это, навстречу нам из проулка одна за другой выехали три легковушки, набитые людьми. На крышах были закреплены коробки, чемоданы и сумки с барахлом. Людей в первой из машин, в «Волге», я сразу признал: это были мои старинные знакомые — Голиковы. Вся семья: отец, мать и дочь с мужем и маленьким сыном. Обычно они все лето живут на даче. А теперь вот уезжали — судя по спешке, по количеству вещей и, главное, по испуганно-напряженному выражению лиц, надолго. Скорее всего, до следующего лета. Старший Голиков, сидевший за рулем «Волги», встретился со мной взглядом и тут же поспешно отвернулся.

Посмотрев назад, я увидел: одна за другой все три машины свернули на улицу Пушкина: она прямиком выходит на московскую трассу.

Мы с Михайлишиным переглянулись. Паника началась.

— Да-да, — подтверждая мою невысказанную мысль, проговорил Антон. — Боюсь, что после сегодняшнего объявления в Москву уедет половина поселка.

— Как минимум, — согласился я. — А то и больше.

Повернув еще раз, Антон затормозил возле калитки моего дома.

— Извините еще раз, Николай Сергеич, за нечаянную встречу в лесу, — сказал он. — И… и передайте, пожалуйста, привет Стасе. Если увидите.