Она открыла глаза и моментально успокоилась, узнав знакомые очертания спальни, подсвеченные молочно-белым сиянием задвинутой в самый угол лампы. Она различала не меньше сотни различных оттенков серого, которыми был разрисован ночной мир ее сновидений. Она легла удобнее и закрыла глаза, тут же погрузившись в бдительную и приятную дремоту, позволяющую ей осознавать себя, ровное дыхание спящего рядом Джеймса и головокружительный аромат его кожи, тепло фланелевых простыней и пышущий жаром тоннель, увлекающий ее в глубокий сон.

И присутствие. Она так остро ощутила его злобную близость, что сердце у нее в груди конвульсивно сократилось и вздрогнуло. Еще не успев открыть глаза, она знала, что ожидает ее, стоя рядом с кроватью. Зло наблюдало за ней своими холодными глазами, криво усмехаясь и явно упиваясь перспективой напугать ее, как оно часто делало, когда Амайя была маленькой. Впрочем, оно пугало ее до сих пор, потому что продолжало жить в ее страхе. Амайя это знала, но ей не удавалось избавиться от ужаса, накрывавшего ее подобно могильной плите, парализуя ее волю и тело, снова и снова превращая ее в маленькую дрожащую девочку, которая прилагала все усилия к тому, чтобы не открывать глаза.

«Не открывай их. Не открывай их», — твердила она себе.

Но она все равно их открыла, и, прежде чем ее веки распахнулись, она знала, что ее лицо уже склонилось над ней, приблизившись и уподобляясь вампиру, питающемуся не кровью, а мужеством. Если бы она не открыла глаза, она наклонилась бы так низко, что начала бы дышать ее воздухом, открыла бы свой насмешливый рот и съела бы ее.

Она открыла глаза, увидела ее и закричала.

Крики Амайи смешались с возгласами Джеймса, который звал ее откуда-то издалека, и с топотом босых ног по коридору.

Она выскочила из постели, обезумев от страха и краешком сознания понимая, что она исчезла. Она стремительно натянула брюки и майку, схватила пистолет и бросилась вниз по лестнице, охваченная решимостью раз и навсегда покончить с этим страхом. Она не стала включать свет, потому что отлично знала, где искать. Огонь в камине давно потух, но полка над ним еще хранила тепло очага. Она нащупала резную деревянную шкатулку, которая лежала там уже целую вечность, и ловкими пальцами начала перебирать хранящиеся в ней безделушки. Кончики ее пальцев коснулись шнурка, и она рывком выхватила его из шкатулки, выбросив из нее и часть остального содержимого, с громким стуком упавшего на пол.

— Амайя! — закричал Джеймс.

Она обернулась к лестнице, где ее тетя только что включила свет. Они в ужасе наблюдали за ней. Растерянные взгляды, вопрошающие лица. Она им не ответила. Пройдя мимо них, она открыла дверь и вышла на улицу. Там она бросилась бежать, прижимая к лицу зажатый в кулаке ключ на скользком нейлоновом шнурке, который отец повесил ей на шею в тот день, когда ей исполнилось девять лет.