— Ладно, — согласилась она. — Без оружия.

39

39

Виктор продолжал бриться традиционным способом — при помощи бруска мыла, помазка и ножа. Конечно, в идеале следовало бы пользоваться опасной бритвой, как это делали его отец и дед, но он однажды попытался пустить ее в дело и решил, что это не для него. Как бы то ни было, нож позволял ему быть всегда гладко выбритым, а крем оставлял на коже аромат, который Флора просто обожала. Он взглянул в зеркало и улыбнулся глуповатому виду, который ему придавала покрывающая его лицо пена. Флора. Если этот способ бритья ей нравился, значит, им он и будет пользоваться. Его жизнь полностью изменилась в тот момент, когда он смог признать, что не желает от нее отрекаться, что Флора с ее сильным характером и этим ее стремлением контролировать все на свете — это именно та женщина, которая ему нужна. В какой-то момент он возненавидел ее властный характер и деспотичные замашки, но теперь он научился все это ценить.

Он потерял лучшие годы жизни, находясь под воздействием алкоголя. Но тогда он был для него единственным выходом, путем спасения, к которому он прибегал, когда его инстинкты сталкивались с беспрерывной тиранией Флоры. Он был не в состоянии понять, что Флора — это единственная женщина, которая способна его любить, единственная женщина, которую способен любить он, и единственная, кого ему хочется удовлетворять. Размышляя об этом, он отдавал себе отчет в том, что начал так пить, чтобы отомстить ей, чтобы сбежать от Флоры и в то же время угодить ей, потому что алкоголь позволял ему приспособиться к ее железной дисциплине, оглушая его чувства и превращая его в того мужа, которого она хотела видеть.

Но в конце концов он утратил чувство меры, точную формулу, делавшую его жизнь под властью Флоры терпимой. Горькая ирония заключалась в том, что средство, позволившее ему сохранить брак, с годами стало причиной, по которой Флора его оставила. На протяжении первого года после расставания с ней он вел отчаянную борьбу со своей зависимостью и в первые месяцы даже опустился на самое дно, о чем у него сохранились лишь самые смутные и обрывочные воспоминания, похожие на старый черно-белый фильм на исцарапанной пленке. Однажды на рассвете, после того как он много дней не выходил из дома, предаваясь пороку и саможалению, он проснулся на полу, в луже собственной блевоты, и ощутил в душе такую пустоту и холод, которые до той поры были ему неизвестны.

Только после того как он осознал, что рискует потерять единственное, что наполняет его жизнь смыслом, он начал меняться.