Ласло прокашлялся:

— Может, они… исчезли?

Он снова перебрал пальцами.

Каким бы страшным ни казалось это предположение, Турману хотелось, чтобы оно оправдалось. Но он чувствовал, что Блоджетт и его дружки по-прежнему были где-то здесь, ждали своего часа.

— Вечер обещает быть жарким, — сказал Рэнд. — На улице уже жара.

Он обвел рукой Зал славы.

— До вечера с телами ничего не будет. А вот завтра… — он покачал головой.

— Что же делать? — спросил Скотт. — Похороним их всех?

— Тогда мы уничтожим доказательства, — заметил Лоуэлл.

Блэк кивнул.

— Если полиция сюда вообще доберется, — он вздохнул. — Думаю, мы просто запрем двери в надежде на лучшее. А остальным скажем, чтобы не совались сюда.

— А что с телами на площадке для гольфа? — спросил вдруг Рик, словно угадав мысли Лоуэлла.

— Решать, конечно, не мне, — ответил его бывший капитан. — Но я бы там их и оставил.

— Тут грифов полно, — сказал Хосе. — И ворон с койотами.

Рэнд пожал плечами:

— Пусть природа возьмет все в свои руки.

Лоуэлл понял, что он прав. Они только вымотаются и потратят несколько дней в попытках подобающе похоронить все трупы, разбросанные по курорту.

— Лучше бы полиция добралась сюда поскорее, — пробормотал Элайджа. — Больше мне сказать нечего.

Они в полном молчании пересекли зал и направились к выходу. Турман почувствовал, как его рот наполнился желчью при виде одного из убитых работников, прикованного цепью, и увечий, которым подверглись его гениталии. Он с трудом сдерживал тошноту, сосредоточившись на светлом прямоугольнике в открытых дверях.

Оказавшись на улице, мужчина глубоко вдохнул. Он только теперь подумал о том, что у всех этих людей — в зале, на площадке для гольфа или еще где-нибудь — были родные и друзья, коллеги и знакомые. Люди из внешнего мира, которые их любили. Через день или два трупы распухнут до неузнаваемости или их растерзают падальщики. А их домочадцы будут жить своей жизнью и наивно верить, что эти люди чудесно проводят отпуск и скоро вернутся домой. При мысли об этом Лоуэлла охватила нестерпимая горечь.