С уважением! По поручению Президента фирмы Анри д'Эпине».

— Совсем спятили! — воскликнул Толик с некоторым удовлетворением и, положив письмо в ящик стола, задумался. — А что это за Шеннон, не знаешь?

Бык сделал вид, что тоже думает. Раз шеф не знает, тебе тоже знать не положено. Или уж знать как бы случайно, приблизительно.

— Шеннон?.. В Ирландии вроде бы…

Как раз в это время Маэстро нетерпеливо снял наушники с головы Связиста.

— Есть слышимость?..

— А может, и в Голландии!.. — Очень ясно, как из-за стенки, услышал он из наушников.

— Отлично! — кивнул Кадушкин, стараясь скрыть свое торжество. — Кешу сюда!..

Из своего кресла поднялся до сих пор неприметный Имитатор, мужчина среднего роста, с редкими рыжеватыми волосами.

— Слушай, запоминай… — Маэстро отдал ему наушники.

Глава пятая. НОЧНЫЕ БДЕНИЯ

Сначала кажется, что ты просто не можешь уснуть в данную минуту. Но потом понимаешь — это бессонница. В сущности, ее тоже нечего бояться: роман в зубы, и она, подлая, уже бессильна перед тобой.

Но сейчас он не мог воспользоваться собственным замечательным рецептом. В метре от него, на другом краю огромной кровати, спала Наталья. Подобное, кстати, не свойственно женщинам, они засыпают позже нас. Наталья была другой. Налюбится, накричится, настонется, потом скажет:

— Милый. Я себя веду так ужасно…

Лука вместо ответа поцелует ее, все не выпуская из объятий, а она уже в объятиях Морфея.

Сейчас при свете ночника, серой мраморной совы с зелеными глазами, он смотрел, как Наталья спала, раскинувшись на спине — в том положении, в каком он ее оставил после любви.

В эти минуты он снова мог убедиться, что Наталья сложена почти идеально. Хотя что это может значить? И кто это может знать, кроме нас самих? И сложена так… что лучше и желать не надо. Разве не так?

Повернувшись на бок и подперев рукой голову, Лука смотрел на свою идеальную любимую. На ее чуть покатые плечи, на безукоризненно круглые руки с удлиненными, как у музыкантши, пальцами. Об остальном он старался не думать и старался не смотреть на это «остальное». Потому что одного взгляда на ее музыкальные пальцы Луке было достаточно, чтобы очень ясно представить себе, как она отдается, какое острое счастье сейчас же пронзает тебя самого! Эх!..

Он знал, что сейчас может произойти. Он потянется к ней, он уронит лицо в ее грудь. И Наталья, не просыпаясь, найдет его. И опять они провалятся в омут…

Конечно, говорить «омут», имея в виду любовь, банально, и весьма. Но у Луки уже не было сил искать слова, да он и не был горазд на это. Главное же, у него не было сил опять заводиться. «Не сердись, Наталочка! Хорошо, что ты не узнаешь этих моих мыслей…»