О брошке вскоре забыли, она затерялась где-то среди мариэтточкиных игрушек. Но в подмосковном особняке, о котором уже шла речь, большой мастер своего дела Кешка-имитатор сидел с наушниками на голове и слушал девочкину речь, аккуратно делая у себя в блокноте какие-то одному ему понятные заметки. Через два дня мышонок-брошка потерял свои волшебные подслушивающие свойства и стал просто забавной игрушкой.

А к Вагану в его заведение зашел человек сразу заметного крепкого сложения, но с лицом вполне добродушным, по крайней мере спокойным. Сам Ваган вовсе не был крепким и могучим и знал к тому же, что из мини-узи и из «смит-вессона», которые были у него в арсенале, он вряд ли пальнет по человеку. И тем не менее Ваган не сильно испугался этого мускулистого парня, как он несильно боялся и всех подобных ему типов. Потому что у Вагана была «крыша». Подразумевается, что у Ваганчика имелось прикрытие — люди, которые в случае чего его бы не дали в обиду.

К нему, например, приходят с определенной целью, а он почти не меняется в лице. «Ребята, — говорит он им, — я маленький человек. Звоните хозяину, вот телефон. Толика-Артиста знаете, слышали?.. Я-то лично вам все отдам. А Толик потом все у вас заберет! И накажет…»

Так, между прочим, его научил говорить сам Артист. Ведь по-настоящему заведение было Ваганово — хотя и маленькое, но личное! И приносило оно очень недурную прибыль, потому что стояло там, где надо, на бойком месте. В таких вещах Ваганчик знал толк! И потому весьма своевременно откупил и приватизировал точильную мастерскую в полуподвале этого дома, жильцы которого нещадно жаловались и писали, что вой стоит у них в ушах целыми днями, дети плохо спят и штукатурка падает.

Но за каждую «крышу», за прикрытие предприниматель должен платить дань. Что касается этого, то Артист назначил плату чисто символическую. Просто Ваган должен был стать «поставщиком стола его Величества». А в еде Турукин был хоть и разборчив, но не слишком прихотлив. Любил шашлык, чебуреки, пиццу и тому подобное. И вся его свора ела то же, что и хозяин.

Вот так все и вышло — по-божески. А другие выкладывают рэкету по двадцать и по двадцать пять процентов с прибыли.

Итак, вошел этот человек, спокойно посмотрел на Вагана, едва ли не с улыбкой, повернул табличку на дверях, и теперь вместо «Заходи, дорогой!» там значилось «Просим извинить, санитарный час!»

Ваган сделал якобы страдальческое лицо. Он, мол, входит в положение «гостя», которому нужны деньги, и он готов по-братски помочь, да ведь это деньги-то не его, а небезызвестного Артиста. Все это Ваган собирался сказать. Но «гость», а его роль исполнял Генри, не дал ему слова. Ваган просто не успел произнести свой хорошо отрепетированный и часто употребляемый монолог. Не успел, потому что Генри вынул из внутреннего кармана… трубку радиотелефона и нажал на кнопку автоматического набора.