– Ни-нач-ка-а! – хрипло пропел он, протягивая бумажку, написанную Сысолятиным. – Добренького утреца! Тут Сысой наш тебе записку написал. Любовную!

– Опять пузырь? – заворчала та, принимая листок. – Вот козлы шелудивые! С утра пораньше! Ты ему передай, я вам больше ни капли по запискам не дам. Деньги несите! За третью еще не отдали. Ох, алкашня вы подза…

Говоря, она разворачивала записку, читала, и глаза ее, безвкусно изукрашенные косметикой, расширялись. Не договорив, она вдруг с воплем рванулась в подсобку. Там что-то упало, покатилось, звеня, и раздался ее голос. Женщина кричала в трубку телефона:

– Але! Кто это? Я не знаю… с магазина я! Пришел один… с запиской… а там – вот позвонить… Захват, говорит! Ой, мамочки!!!

Через три минуты старлея, ожидавшего в недоумении на ступеньках, подхватили под руки двое, которые бесшумно выскочили из подлетевшей машины. И тот даже не успел трепыхнуться – только икнул, увидев корочки с гербом и надписью «ФСБ РФ». Через некоторое время он уже стоял в тесном кунге какого-то армейского автомобиля, прокуренном, заполненном людьми в черных рубашках с малиновыми погонами. Старлей по-прежнему икал, ойкал и обливался потом, рассказывая про неожиданный утренний визит женщины-подполковника.

Заратустров хмуро вертел в руке бумажку. Он уже не слушал по второму разу выжимавшего из себя слова Васнецова. Полковник показал бумажку Алексею.

– И тут ты угадал, Леша… Знак материнства! Черт подери, вот как ОНИ сыграли. Да, хорошо, что у нас есть еще на свете тонко чувствующие люди.

– Этот дежурный с КПП знал ваш телефон? – робко спросил Алексей.

Заратустров покачал головой.

– Нет. И знать не мог. Просто… просто обострилось чувство самосохранения. И он «попал» на нашу «волну». Случайно. Бывает такое… редко. Так! Теперь мы знаем, кто ТАМ. Два человека, мужчины, и одна… одна БЕРЕМЕННАЯ. Если это вообще, конечно, человек.

* * *

…Сысолятин медленно оборачивался. Очень медленно. И увидел он то, что ожидал увидеть. Подполковник стояла у проема двери, опершись плечиком о косяк. Волосы так же дерзко текли по плечам – шелковистые, с колечками у концов. Сначала капитан посмотрел на ее босые ноги, теперь перепачканные желтой глиной, а потом на живот. Живота не было. Куда она его дела?! Ни малейшей выпуклости, словно вынули из нее какую-то подушку. Так женщина выглядела еще привлекательнее, и теперь стали заметны ее выпуклые, наверняка тугие груди.

– Да вот, почти написал, – протянул Сысолятин и сунул руку в карман брюк.

Раздался гром пистолетного выстрела – ПМ грохочет, как средневековые мортиры. Офицер вскрикнул от боли и зашатался, схватился за спинку стула. Из разлохматившейся штанины, под коленкой, выдавило фонтанчик крови – темной, густой.