Женщина улыбнулась, слегка прижала руку к животу, поморщилась.

– Не кричите, капитан… он только что заснул. Вот, возьмите документы. У меня борт, срочно.

И она, все так же морщась, передала в окошечко несколько бумаг с синими печатями; Сысолятин тотчас устыдился, глянул на ее белые ступни.

– Товарищ подполковник, вы идите в машину, застудитесь ведь…

Та слабо улыбнулась.

– Ничего. Солдатики мои толком ничего объяснить не умеют. Ну что, пропускаете?

Сысолятин, не в силах оторвать взгляд от ее прекрасной женственной шеи, от локонов, ложащихся колечками на белую нежную кожу, одним глазом пробежал документы. Так, пропуск на территорию в/ч, разрешение на вылет, летное предписание… так, справка об оплате горючего… Судя по документам, жена генерал-майора Быкадорова, начштаба отдельной специальной авиагруппы СибВо, направлялась в санаторий для высших чинов МО РФ на озере Иссык-Куль, по маршруту Новосибирск – Алма-Аты. «Рожать поехала!» – догадался капитан и, козырнув еще раз, дотронулся до кнопки. Полосатый шлагбаум поехал вверх, а стальные выступы-ребра под ним, наоборот, ушли в бетон площадки. Путь свободен. Женщина одарила капитана лучезарной улыбкой, как настоящая мадонна, и, тяжело переваливаясь, пошла к «Волге».

Когда она открывала дверь, капитан и вправду заметил там, под сиденьем, ее босоножки. «Бедненькая! – с теплотой подумал офицер, провожая взглядом легковую машину и автомобиль ВАИ. – Да, сына выносить – это вам не дерево посадить!»

Над КПП снова повисло тлеющее, ноющее мутным светом утро. В густом лесу торопливо перекликались первые птицы, пахло сыростью, прелым папоротником. Сысолятин еще раз перечитал предписание, позвонил дежурному по диспетчерской аэродрома и приказал:

– Посылай машину за Шмальцем! Пусть оформляет борт. Тут вон подполковник приехала – большая птица! И поднимай этих, которые с Москвы на «Боинге» прилетели.

Снова тишина. Сысолятин просматривал анекдоты, но слова почему-то уже не доходили до его ума. Тогда капитан кашлянул, достал из ящика стола чистый лист бумаги и стал рассеянно набрасывать:

Потом зачеркнул последнюю строчку и приписал:

Но и так не нравилось. Сысолятин зло укусил желтыми зубами кончик дешевой китайской ручки и задумался. Пение птиц, раздававшееся из леса, навевало романтическое настроение.

Но до конца погрузиться в творчество капитану не удалось. Хлопнула дверь КПП, вошел старший лейтенант Васнецов – его утренний сменщик. Сам Васнецов являлся классным пилотом, но был спущен с небес на землю за пьянку, а также за фантастический, даже по гарнизонным меркам, блуд. Вместо приветствия старлей громко рыгнул и поинтересовался, «какого хрена на базе с утра такой кипеш, и какого члена ему не дали доспать». Сысолятин оторвался от стихов и нехотя объяснил, что пришло предписание срочно отправлять московский борт в Алма-Ату. Ссориться с Васнецовым не хотелось, ибо он иногда делился с Сысолятиным женщинами, которых доставал порой буквально из воздуха, как фокусник – зайцев из цилиндра.