– Ладно, это понятно, – перебил полковник. – «Боинг» там есть?

– Да, товарищ полковник. Модель 737–700, выпуска девяносто восьмого года. Неделю назад прибыл с грузом гуманитарки от НАТО, для солдатских матерей. Стоит на летном поле. Курирует его вылеты лично генерал-майор Быкадоров, в штабе Сиб…

– К едреням штаб! Где этот Быкохеров?

– Вроде как на рыбалке, товарищ полковник… ищем, – вздохнула Альмах, которая тоже сейчас неслась по другому шоссе в мощном «хаммере».

Полковник с досадой цокнул языком. Коротко бросив еще несколько указаний, отключил связь. Попыхтел сигарой, стряхнул пепел в окно и сказал в пространство:

– А я же говорил, головастый парнишка! Даже про «семисотый» раскопал… Но вот что означает плод и материнство, хотел бы я знать!

* * *

…Примерно получасом раньше к КПП в/ч 99775, под которой скрывался аэродром, подкатила черная «Волга» с армейскими номерами, сопровождаемая «уазиком» ВАИ. Дежурил по КПП капитан Сысолятин, человек средних лет, незлобивый, но с тяжелым и педантичным характером. Впрочем, сухарем он не был – даже стихи иногда писал, под настроение.

Однако сейчас невыспавшийся Сысолятин равнодушно смотрел на машину: «Стой, стой! Ты, браток, сначала выйди да предъяви все документы. А потом уж… Ах, важный? Ну и хрен с тобой. Тогда стой перед шлагбаумом».

Из «уазика» на него уныло глядел высокий сержант с анемичным, бледным лицом. Но капитан уткнулся глазами в страницу с анекдотами.

И тут до Сысолятина донесся голос – очень чистый и глубокий, хороший грудной голос.

– Как живется, капитан?

Он поднял взгляд. У окошечка КПП, в паре метров, стояла женщина-подполковник. Это была очень красивая женщина, хоть и невысокая, девичьего роста. Сысолятин сразу ощутил внутри укол.

Роскошные черные волосы волнами падали на плечи и синие погоны с золотыми звездами, в вырезе форменной рубашки – снежно-белая шея… Впрочем, одухотворенности живому лицу этой женщины придавало еще одно обстоятельство. Она явно была на седьмом-восьмом месяце беременности, ее живот выпирал вперед под шерстяной неуставной юбкой – яичком, а ноги ее были босы. Причем на переминающихся по сыроватой земле голых ступнях, явно не привыкших к такому обхождению, капитан заметил полоску не тронутой загаром кожи – на месте босоножьих ремешков. Явно, до того как войти в роль матери, подполковник отдавала предпочтение туфлям на высоком каблуке, а сейчас они стали ей в тягость. Наверно, в машине оставила.

Сысолятин изумленно открыл рот, потом вскочил, отдал честь и гаркнул по уставному:

– Здравия желаю, товарищ подполковник!