Мы с Жан-Клодом вызвались идти последними, чтобы проверить прочность перил (хотя мы немного жульничали, по очереди страхуя спуск остальных альпинистов). Спуск по веревке на открытом склоне — это всегда захватывающее ощущение. Мы с Же-Ка предполагали, что сегодняшнее восхождение будет несложным, но ни один из нас и представить не мог, что получит такое удовольствие.

Наконец, когда позади остаются перила нижнего склона — утром мы решили, последние 200 футов к уровню третьего лагеря перила не нужны, поскольку тут относительно пологий снежный склон, — мы видим Бабу Риту. Он ждет нас среди удлиняющихся послеполуденных теней, притопывая ногами, чтобы не замерзнуть. Бабу снял «кошки» (с ними и новыми жесткими ботинками всего одна проблема — ремни «кошек» затрудняют кровообращение, и ноги начинают мерзнуть, несмотря на дополнительную прослойку войлока в «жестких» ботинках новой конструкции), и мы с Же-Ка следуем его примеру.

— Очень хороший день, да, сахибы Джейк и Жан-Клод? — спрашивает Бабу с улыбкой до ушей.

— Очень хороший день, Бабу Рита, — соглашаюсь я. Мы втроем начинаем спускаться, ступая по глубоким следам в снегу, а затем мне в голову приходит идея.

— Хочешь посмотреть, Бабу, как по таким склонам спускаются настоящие альпинисты?

— Конечно, сахиб Джейк!

Проверив, что мои «кошки» надежно привязаны к рюкзаку в таком месте, где они не вонзятся мне в спину, если я упаду или буду вынужден прибегнуть к самозадержанию, я выпрыгиваю из колеи, протоптанной нашей группой, беру в руки длинный ледоруб и начинаю скользить по длинному снежному склону. Шипованные подошвы ботинок оставляют борозды за моей спиной, а острый конец ледоруба служит мне рулем.

— Наперегонки! — кричит Жан-Клод и выпрыгивает на поверхность снега, начинающую покрываться настом. — Оставайся на месте, Бабу… Берегись, Джейк!

Жан-Клод скользит быстрее и вскоре уже пытается меня обогнать. Черт бы побрал этих гидов Шамони! Мы несемся вниз, огибая немногочисленные камни у основания склона, и Же-Ка пересекает воображаемую линию финиша футов на 15 впереди меня.

— Я тоже! — кричит маленький шерпа, выходит из глубоких следов на снежный наст, заводит за спину длинный ледоруб, словно руль, и начинает скользить вниз, подражая нам.

— Нет, не надо! — кричит Жан-Клод, но уже поздно. Бабу быстро скользит по склону и смеется, словно безумный.

Затем он слишком сильно нажимает на острый клюв своего ледоруба — распространенная ошибка новичка при таком способе спуска, поскольку ледоруб должен лишь слегка касаться снега. Клюв глубоко погружается в снег, Бабу дергается, резко поворачивается, и вот он уже лежит на спине, широко раскинув руки, и несется вниз, набирая скорость; из рюкзака сыплются его личные вещи. Тем не менее смеется он еще громче.