— Соедини меня с Паскалем Фите!

Виктор Одинцов метался по комнате.

Новости были самые неутешительные: никаких известий о Симоне из Лондона не поступало. Ее шеф сообщил, что она была у них в офисе, отчиталась за проделанную работу и обещала зайти еще на следующий день.

Но почему-то не появилась.

«Ехать в Лондон? Искать ее? Безумство! Я никогда там не был, практически не знаю английского языка, а главное — у меня нет визы! Но что, что делать? Боже мой! Куда она пропала??»

Никакая другая мысль, как кроме о любимой, не проникала в мозг Виктора в этот зловещий день, потом в бессонную ночь и тяжелое утро.

Нервы его были напряжены до предела. Звенели обнаженной струной по всему организму. Он смотрел на телефон и боялся, что сейчас раздастся звонок и сухой официальный голос сообщит о непоправимом.

Но вместе с тем иногда мелькала странная мысль: уж лучше любое известие, чем изматывающая неизвестность.

Одинцов, обхватив голову руками, мучительно перебирал варианты причин, по которым Симона могла не давать знать о себе вот уже почти три дня, как внезапно из-за двери раздался мальчишечий голос:

— Вам почта!

Виктор ринулся к выходу. Он быстро открыл дверь, посмотрел вниз на лестницу, но шагов по ней слышно не было. Отыскав ключ от почтового ящика, спустился вниз и открыл его.

Большой белый конверт.

Виктор нервным движением разорвал его и вытащил несколько фотографий.

— Боже мой! — вырвалось из груди.

— Бонжур, месье! — это мадам этажом выше, проходя мимо, как обычно, приветливо поздоровалась с новым соседом.

Виктор не ответил, его расширенные глаза с ужасом смотрели на фотографии.

Мадам обиженно поджала губы и зацокала каблуками по мостовой.

— Этот прыщ с ней! Боже, неужели…??

На снимках Симона сидела за столом в каком-то английском пабе с Леней Гельфандом. Улыбалась на втором снимке, когда тот положил свою кисть на ее ладонь.

Виктор как-то раз и навсегда отбил охоту у Лени звонить на квартиру к Симоне. Взяв трубку и услышав в очередной раз его голос, он нежно сообщил на другой конец провода: