— Сочувствую. Где-то я читал про него. Покончил с собой после третьего процесса, так?

— Да. Сэму тоже пришлось несладко. Сначала он разрушил собственную семью, а потом — вашу. Вина на нем куда большая, чем мы с вами в состоянии представить.

— Может, смерть снимет с него этот тяжкий груз.

— Может быть. Но почему не остановить готовящееся убийство?

— Что, по-вашему, в моих силах?

— Я слышал, вы давно дружите с губернатором.

— Какое вам дело до моих друзей?

— Это правда, не так ли?

— Губернатор — из местных. Я знал его еще мальчишкой.

— Я же познакомился с ним на прошлой неделе. В его власти проявить милосердие.

— Особо рассчитывать на это не стоит.

— Особых расчетов у меня и нет. Я в безвыходном положении, мистер Крамер. Фактически мне нечего терять, кроме деда. Если вы и ваша семья будете настаивать на казни, губернатор наверняка прислушается к вашему мнению.

— Вы правы.

— Но если вы выступите против, то он почти с той же вероятностью опять займет вашу сторону.

— Значит, все зависит от меня. — Впервые за время разговора Эллиот Крамер сдвинулся с места. Пройдя мимо Адама, он остановился у окна. — Вы не только в безвыходном положении, мистер Холл. Вы еще и на редкость наивный человек.

— Не спорю.

— Оказывается, я всесилен. Узнай я об этом раньше, ваш дед был бы уже мертв.

— Сэм не заслуживает смерти, мистер Крамер, — сказал Адам, направляясь к двери. Он не ждал найти здесь понимание, важнее было показаться старику на глаза, заставить его задуматься о других.

— Ее не заслуживали ни мои внуки, ни мой сын.

У порога Адам остановился.