— С тебя хватит и этого. Обеспечь мне последний смокинг.

— Сегодня же.

— Ты единственный, кому все эти годы было до меня хоть какое-то дело. Писала тетка Барбара — пока не умерла, но письма ее всегда были такими сухими. Думаю, она корпела над бумагой только для того, чтобы не прослыть бездушной деревяшкой в глазах соседок.

— Кто такая эта Барбара?

— Мать Хьюберта Кейна. Не уверен, что она приходилась нам родственницей. До того как очутиться здесь, я вообще не знал о ее существовании, а примерно через полгода вдруг начали приходить письма. Думаю, старуха немало удивилась, выяснив о свойственничке в Парчмане.

— Да упокоит Господь ее душу.

Сэм хмыкнул. На память ему пришла некая забавная история из далекого детства, и через пару минут братья уже хохотали. Отсмеявшись, Донни вспомнил другую.

Незаметно пошел второй час их встречи.

* * *

Когда ближе к вечеру субботы Адам оставил свой «сааб» у ворот Парчмана, Донни был уже на полпути к дому. Пройдя в сопровождении Пакера в «гостиную», Адам принялся раскладывать на столе бумаги. Очень скоро в комнату вошел Сэм. Пальцы его свободной от оков правой руки стискивали тонкую пачку конвертов.

— Опять предложишь мне выступить в роли рассыльного? — вместо приветствия спросил Адам.

— Да. Можешь не спешить, это подождет.

— Кому письма?

— Одно — семье Пиндера, чей дом я поднял на воздух в Виксбурге. Другое адресовано синагоге в Джексоне. Третье — торговцу недвижимостью, иудо-американцу, тоже из Джексона. Думаю, это еще не все. Но торопиться не стоит, я же знаю, насколько ты сейчас занят. Вот когда дела наши закончатся, тогда и займешься доставкой почты. Заранее благодарен.

— О чем же ты там пишешь?

— Как по-твоему, о чем?

— Понятия не имею. Сожалеешь о прошлом?

— Умница. Прошу у людей прощения, каюсь в грехах.

— Но зачем тебе это?

Сэм сделал шаг к столу.