Карл-Юхан только посмотрел на него и медленно покачал головой.

— Не говори так.

Остаток вечера он провел на работе. Моника, их няня, проследила, чтобы Филип и Каролина почистили зубы и легли в постель. Где была мама, Филип не знал.

— Спи, малыш, — сказала Моника, выключая лампу в его комнате. Было уже совсем поздно, и он играл в «Гэйм Бой» три часа подряд.

— Моника, как ты думаешь, а папа будет со мной разговаривать завтра? — спросил он, прежде чем она закрыла дверь. Ее голова казалась огромной, но он знал, что это из-за кудряшек.

— Конечно, — сказала она. — Он ведь не помнит плохое.

Но он помнил, и Филип это знал.

Он проснулся от того, что папа сел на край кровати и положил руку ему на рот. Дверь была закрыта.

Сначала он ничего не говорил, просто сидел там и крепко держал Филипу челюсти.

— Жевать надо с закрытым ртом, я сказал. Открой рот.

Филип видел его как в тумане. Он не знал, сколько было времени.

Но одно было понятно. Папа был ужасно злой, он молча кипел.

— Открой рот, я сказал.

Ему было больно. Он открыл рот.

— Шире.

Филип разинул рот так широко, как только мог.

Папа засунул что-то ему в рот. Как будто спичку или что-то похожее. Оно встало вертикально, так что он уже не мог закрыть рот.

— Это зубочистка. И она здесь останется на всю ночь. Если ты ее достанешь — будет только хуже. Я буду заходить и проверять.

Филип чувствовал, как челюсти напряглись. Зубочистка царапала небо.

Он встретил взгляд отца.