Он отвезет его домой к родне.

Исак повернулся к Николе. Тот раньше никогда не оставался с Исаком наедине. Он не знал, стоять ему или сесть, смотреть на Исака или опустить глаза. Не знал, злиться ему или плакать.

— Мы, кажется, знаем, кто это сделал. Это не тот парень, которого вы выгнали на лед, — сказал Исак.

— Кто это тогда?

— Я тебе скажу. Но сначала я хочу узнать: ты с ним?

— С кем?

— Ты с Хамоном? Он будет сам с этим разбираться. В Швеции теперь так.

— Правда?

— Так ты с ним?

Он хотел спросить о Тедди, но не знал, как задать вопрос.

Щетина у Исака на щеках росла так густо, что казалась черной тенью, а не бородой.

— Простите, но мой дядя здесь замешан? — прямо спросил Никола, понимая, что юлить не получится.

Исак стукнул его по плечу:

— Он этого не делал с Аниной, я уверен. Не беспокойся за него. Просто ответь — ты участвуешь?

— Да.

— Хамон тебя всю жизнь благодарить будет. Как только узнаем, где эта сучара, ты получишь сообщение о месте от Юсуфа.

— О’Кей.

— Оставь мобильник и иди на место. Возьми с собой перчатки, балаклаву и одежду, которую потом можно сжечь.

— О’Кей. Что мне делать сейчас?

— Вот что. Иди к Габбе и возьми там себе «глок» или «макаров», ну ту же пушку, что была у Юсуфа, когда вы выгнали того говнюка на лед. Габбе знает, какую. И он знает, что ты придешь.