Как я мог быть настолько слепым, чтобы не разглядеть очевидного? Подпись…
С бьющимся сердцем я устремился прямо в кабинет. Я захотел зажечь свет, но лампочка лопнула. Мне пришлось шарить в темноте, чтобы найти выключатель латунной лампы, стоящей на рабочем столе. К счастью, я еще не отнес коробку в гараж. Я открыл ее, поспешно оторвав слои скотча, которыми обмотал ее. Не теряя времени, я вывалил все ее содержимое на пол. Досье ФБР, фотографии, статьи, личные вещи матери… ничего из этого меня не интересовало.
Все внимание я уделил досье, которое дал мне Хэтэуэй, когда мы обедали в китайском ресторане на Ван-Найс. Отложив в сторону записи из офиса окружного прокурора, я сосредоточился на результатах первых розысков. Сидя на полу в слабом свете лампы, я поспешно перелистывал страницы, пока не нашел наконец, документ, который был мне нужен. Мои глаза безостановочно сновали взад-вперед между разложенными передо мной документом и черновиком письма. Затем, растянувшись прямо на ковровом покрытии, я закрыл их. Передо мной мелькали эпизоды последних недель. Понемногу каждый из казалось бы несовместимых кусочков пазла нашел свое место.
Все было ясно, ужасающе ясно.
3
3
Снова настойчивый звонок во входную дверь…
Элизабет прополоскала рот, быстро вытерла губы и неуверенным шагом вышла из ванной комнаты. Кто мог бы потревожить ее в такое время?
Дрожа будто в лихорадке, она направилась прямо к входу и приоткрыла дверь. При виде своего гостя она почувствовала, что ноги у нее подкашиваются.
– Что ты здесь делаешь?
– Мне надо было приехать… Бетти, что с тобой происходит? Ты белая как полотно!
Элизабет опустила глаза, поколебалась, а затем отступила, освобождая проход.
– Входи, не стой здесь. Я не хочу, чтобы тебя увидели.
Со всей поспешностью она снова закрыла дверь.
– Что произошло?
– Ничего. Я сейчас была в ванной комнате и плохо себя почувствовала. Мне уже лучше.