— Тим, когда я попросила привести ко мне для беседы Энтони Гарзу, Эмилио Куш направился прямиком к тебе. И вы вдвоем решили, что мне нельзя с ним беседовать.

— Вот видишь? — откликнулся Фицпатрик. — Даже надзиратели начали сомневаться в благоразумности твоих действий.

— Этого бы никогда не было, если бы ты их не поощрял, — возразила она. — Ведь это ты позвонил Феррису и попросил его не выполнять ни одно из моих распоряжений, не так ли?

— Но только потому, что в последние дни ты сама не своя. Мы же не можем позволить себе второй такой инцидент, какой случился во время прогулки заключенных в тюремном дворе!

Эвелин душил гнев. Ей было трудно говорить.

— Я сказала тебе. Кто-то подделал мое имя на приказе о переводе Гарзы из одиночной камеры. Можешь мне не верить, но это так. Как бы я ни была расстроена, я бы никогда не перевела Гарзу к остальным заключенным. Ни за что на свете.

— Тем не менее у нас есть доказательства — заявил Фицпатрик, вытаскивая копию злополучного документа из папки и демонстрируя ее всем присутствующим.

— Я этого не подписывала, — повторила Эвелин.

— Ты считаешь, что это сделал я, — с издевкой произнес он.

Эвелин пожала плечами.

— Точно утверждать этого не могу, но собираюсь выяснить.

— У меня в голове не укладывается, как тебе такое вообще могло прийти тебе в голову! — воскликнул Фицпатрик, брызжа слюной.

Эвелин посмотрела на Грега и Престона.

— В данный момент я не исключаю любые возможности. Расследуется двойное убийство, а значит, рассматриваются все версии.

Фицпатрик схватился за спинку стула.

— Расследование ведешь не ты, а сержант Мерфи. И, да, вчера ты обвинила меня в убийстве. — Фицпатрик на секунду отпустил спинку стула, чтобы жестом указать на своего аспиранта. — Рассел может подтвердить!

— Так утверждает Хьюго, — парировала Эвелин.

— Но ты ему веришь.

— Пока я должна найти доказательства, так это или нет.

— Он психопат, и этим все сказано.