— Нет, сэр. Мы потратим впустую слишком много времени.

Премьер-министр встал.

— Черт побери, Ласков… Убирайтесь отсюда, пока я не вернул вас на действительную службу и не заставил постоянно чистить сортиры. — Он повернулся к Талману. — У вас есть что сказать, перед тем как вы оба уйдете отсюда, генерал?

Талман сглотнул слюну, усы его задрожали. Он глубоко вздохнул и выпалил на одном выдохе:

— Господин премьер-министр, я считаю, что разведку мы должны провести сами, у нас есть в этом опыт, а Ирак может не справиться… Понимаете, у нас нет с ними прямого канала передачи данных, и это может помешать делу, в конце концов, мы можем попросить американский «Хокай» сделать снимки о большой высоты… он не будет снижаться, но, может быть, сумеет сделать четкие снимки и…

Премьер-министр вскинул руку.

— Подождите. — Он повернулся к членам Объединенного комитета начальников штабов, которые уже начали беспокоиться, сделал им знак рукой, они окружили кресло премьер-министра и зашептались. Премьер-министр поднял взгляд на Ласкова и Талмана.

— Благодарю вас, господа. Мы все обсудим. Спасибо, можете идти.

Ласков вслед за Талманом медленно двинулся к двери. «Странное чувство, — подумал он, — даже неприятное, когда тебя просят выйти из комнаты, где собираются обсуждать государственные секреты». Но таково одно из последствий ухода из коридоров власти. Теперь его осведомленность будет ограничиваться прочтением ежемесячных справок, присылаемых по почте, исключенных из списка секретных документов. А в обмен на потерю власти он приобретет спокойствие духа. И скуку. Подойдя к двери, Ласков обернулся. Он не знал, о чем шептались начальники штабов, и все же ему стало как-то полегче, оттого что премьер-министр советовался с военными, а не с членами кабинета министров. Ласков решил, что должен высказаться на прощание.

— Они в Вавилоне, и они живы. Я чувствую это. Мы не имеем права играть их жизнями. Какое бы решение вы ни приняли, оно должно основываться на их благополучии и на долгосрочным благополучии всей нации. Не принимайте решения, основанного на ваших личных, сиюминутных, честолюбивых целях.

Кто-то — Ласков не заметил кто — крикнул:

— Легко так говорить, когда ваша собственная карьера закончилась, генерал.

Ласков повернулся и вышел.

Премьер-министр подождал, пока за Ласковом и Талманом закрылась дверь.

— Не знаю, откуда Ласков получил свою информацию, и, как вы только что мне напомнили, мы не знаем, откуда свою информацию получил Хайм Мазар. Но если Мазар прав насчет американского военно-воздушного атташе Ричардсона, то тогда, пожалуй, за американцами большой должок. — Он посмотрел на цветную фотографию на стене — подарок американцев. — Да, мы можем попросить их специально выслать разведывательный самолет «Хокай» в район Вавилона. А потом посмотрим, прав ли Ласков. — Премьер-министр отхлебнул кофе. — Очевидно, какой-то ангел или другое небесное существо нашептывает в уши определенным людям. Кто-нибудь из вас получал хоть какую-нибудь разведывательную информацию подобным образом? Нет? Что ж, значит, мы не входим в число избранных. Дамы и господа, объявляю десятиминутный перерыв.