Когда они повернули на запад, ветер с такой силой ударил им в спины, что они с трудом сдерживались, чтобы не побежать. На первой позиции, к которой они подошли, Хоснер и Бург обнаружили в окопе нечто похожее на двух спящих женщин. Они были укрыты голубым фирменным одеялом «Эль Аль», а песок засыпал и одеяло, и их частично приоткрытые руки и ноги.

Хоснер посмотрел вниз на две неподвижные фигуры. Вероятность того, что ашбалы атакуют западный склон, была очень мала, возможно, на этом склоне вообще не осталось ни одного араба. А даже если и остались, то разве смогли бы они подняться по нему в такой ветер? Но это не имело значения. Как только Хоснер увидел две спящие фигуры, сердце его заколотилось. Во время своих обходов линии обороны он рассчитывал, что ни в коем случае не застанет часовых спящими. Сон, естественный и невинный в гражданской жизни, считался главным преступлением часового, наверное, во всех армиях мира.

Хоснер присел на корточки возле спящих фигур и кашлянул. Он надеялся, что они тут же вскочат, тогда у них был шанс отделаться легким наказанием, но женщины никак не отреагировали на его присутствие. Хоснер почувствовал, что Бург внимательно наблюдает за ним. Да, женщины, без сомнения, крепко спали. Он протянул руку и отдернул одеяло. Эстер Аронсон. Хоснер сдернул одеяло со второй женщины. Мириам.

Одна из этих женщин должна была дежурить, а другая спать на законном основании. Одной из них предстояло остаться в живых и разделить участь всех защитников холма. А вот вторую могут расстрелять в течение часа.

— Мириам, — позвал Хоснер, но ни одна из фигур не шевельнулась.

Из-за спины подошел Бург и тоже присел на корточки. Он осторожно забрал автомат, лежавший рядом с женщинами. Хоснер знал, что это установленная военная процедура, положение женщин ухудшалось с каждой минутой.

Хоснер внимательно посмотрел на Бурга, но его лицо приняло непроницаемое выражение. Может, он не хочет поднимать скандал? Хоснер спросил себя, стал ли бы он сам поднимать скандал, если бы совершал обход один, как делал обычно. Конечно, не стал бы. Он потряс Мириам за плечо.

— Мириам. — У него задрожали руки. — Мириам! — Внезапно он разозлился. Разозлился за то, что попал в такое глупое положение, за то, что судьба поставила его перед очередной необходимостью выбора. — Мириам, черт бы тебя побрал!

Она быстро села.

— Ох!

Бург приблизился и схватил ее за руку.

— Какие у тебя часы дежурства? — требовательным тоном спросил он.

Мириам еще окончательно не проснулась.

— Что? Ох! Часы дежурства. С полуночи до двух и с четырех до рассвета. А что? — Она в недоумении огляделась, увидела Хоснера, потом спящую рядом с ней Эстер Аронсон. И все поняла.