– Он был абсолютным психом, – проговорил Рэм, отрываясь от листка. – Он прямо восхищался тьмой. Вот, послушай: «И только закрыв глаза, я понимаю, где прячется третье измерение, – во тьме под моими веками. Она будто живая, мерно дышит, я даже слышу ее дыхание. Ощущаю его на коже. Оно горькое, как трава в оврагах». – Он помолчал, будто смакуя прочитанное. – Прости, но он – маньяк.

– Да нет, ничего. Я сама так считаю. Потому интересно узнать, что здесь. В последних записях. Ведь зачем-то он развесил их на стенах, пронумеровал… Словно…

– Словно хотел, чтобы кто-то это прочел. Ты, например.

– Или ты.

– Или я. – Рэм потянулся за печеньем.

Уля отсоединила от стены первую записочку. На ней в столбик были записаны названия предметов с взятыми в скобки уточнениями.

– «Цветная ручка, девочка лет шести, сбил автобус. Упаковка пива, шесть банок, мужчина за сорок, сердце. Две тетрадки в клетку, парень, поскользнулся на лестнице. Ноутбук, мужчина за тридцать пять, упал под поезд, толкнул я», – зачитала Уля и сморщилась. – Кажется, это его послужной список.

– Гадость какая.

– Ты посмотри, тут страниц десять!

– Продуктивный парень, молодец, – процедил Рэм, достал таблетку, положил на язык и глотнул чаю.

– Не пил бы ты их, – тихо попросила Уля.

– Это ты их не пей, пожалуйста. – Его голос стал серьезным и очень твердым. – Вот сколько сможешь, столько и тяни.

– А сам тогда почему пьешь? Если знаешь, что они… Гадость.

– Мне уже терять нечего, а вот ты еще можешь убежать. Туда, где полынь цветет, да? – И улыбнулся. – Читай давай.

– А что тут читать? – Уля снимала со стены листочки со списками. – Не может же быть, что он просто вел счет вещицам.

Рэм поднялся, подошел к окну и начал кормить Ипкинса яблоком.

– Ну почему не может-то? Папаша твой явно гордился своими успехами. Вот и вел подсчет. Может, у полынников есть какой-нибудь личный рейтинг. – Он явно развеселился. – Каждый месяц Гус вывешивает фото лучшего работника. И вешает худшего.

Уля хмыкнула, вспоминая снимки помятых жизнью лучших кассиров-продавцов в маленьких супермаркетах. С Гуса сталось бы перенять эту идейку. Чем не игра? Чем не веселье?

Наконец под очередной бумажкой с перечнем побед показалась записка, испещренная мелким почерком Артема.

– Нашла! – Уля потянула листок к себе и, не дожидаясь пока Рэм подойдет, начала читать.