– И ты собираешься их пить? Даже не думай, слышишь? – Уля дернулась вперед, чтобы отобрать заветные грязно-белые кругляшки, но Рэм проворно засунул таблетки в рот и тут же проглотил.

– Нет уж, на трезвую голову я в писанине твоего свернутого папаши копаться не собираюсь, – проговорил он, закрывая глаза.

Лохматый затылок уперся в голую стену. В расслабленных чертах его осунувшегося бледного лица читалось нескрываемое облегчение. Все демоны, что с упоением рвали на части это истощенное тело, мигом успокоились, затихли, спрятались по углам, ожидая, когда действие Гусовых таблеток ослабнет.

– Вот, значит, как они делали раньше, – не открывая глаз, протянул Рэм.

– Кто – они? – Уля продолжала сидеть напротив, не замечая, как покалывает онемевшие ноги.

– Зинаида и ее веселая команда. Стучали в дверь. Ну а что? Похоже… – Он говорил слабым, чуть слышным голосом, ведя беседу с самим собой.

– Похоже на что? – нетерпеливо переспросила Уля, когда пауза затянулась.

Рэм открыл глаза. Карие радужки подернула легкая, почти невидимая пелена. Белая паутинка тумана. След полыни во взгляде.

– На то, как это делается сегодня. – Он опустил тяжелые веки, снова погружаясь во тьму под ними. – Стоит только ослушаться. Не справиться. Или просто пришло твое время. Твоя очередь. Они звонят. Веселенький рингтон мобильника. Молчание на том конце трубки. – Рэм бросал слова, как камни в омут, приводя Улю в ужас равнодушием тона. – Знаешь, что самое жуткое? Ждать. Скажут тебе в этот раз хоть слово или пронесет.

– Тогда… в коридоре, – выдохнула Уля раньше, чем поняла, что знает ответ сама. – Тебе позвонили… Ты поэтому сбежал?

Рэм кивнул, поднял руку и вытер ладонью лицо, словно отгоняя воспоминания.

– Я должен был уйти еще утром. По-хорошему – вечером, утро было последним сроком. Но передумал… Решил, что один день моего отсутствия никто и не заметит. Заметили.

– Тебя наказали?

– Забей. – Рэм резко открыл глаза, пелены в них больше не было. – Нестрашно. И не впервой. К тому же… Зинаиде я не интересен… пока. – И вымученно улыбнулся – нижняя губа чуть отставала от верхней так привычно и по-родному, что в Улином горле предательски запершило.

– Выходит, провинившихся наказывает кто-то другой?

– Такие же служки, как и я, если ты об этом, – ответил Рэм и не отвел взгляда, даже когда Уля вскинула на него глаза. – И не делай вид, что считала меня полынником. Сидел бы я тут с тобой, конечно. Да, я служу Гусу. И если прикажут, я накажу ослушавшегося. Или понесу наказание. Очень простая схема, привыкай. – Он потянулся, с наслаждением разминая затекшие плечи. – Если ты продолжишь терять время здесь вместо того, чтобы искать вещицы, очень скоро окажешься со мной в одной лодке.