За то время, пока мы изучали останки Ломанна, возмущенных людей снаружи только прибавилось. Сара и Айзексоны, похоже, благополучно выбрались из сутолоки, ибо мы их нигде не видели. А вот нам с Крайцлером повезло не так. Мы проделали уже половину пути до главных ворот больницы под пристальным надзором толпы, когда дорогу нам преградил коренастый человек с квадратной головой и старым топорищем в руках. Человек холодно посмотрел на Ласло, и, повернувшись к своему другу, я понял, что доктор его тоже прекрасно знает.

— А! — провозгласил человек голосом, шедшим будто бы из его объемистого брюха. — Так они позвали знаменитого герра доктора Крайцлера! — Акцент выдавал в нем германца из низов.

— Герр Хёпнер, — ответил ему Ласло вежливо, однако настороженно, ибо человек этот явно умел пользоваться топорами. — Прошу меня простить, но у нас с коллегой срочное дело. Посторонитесь, будьте так любезны.

— Так что там с мальчишкой Ломанном, герр доктор? — Хёпнер и не думал освобождать нам дорогу. — Вам-то в этом деле какая выгода? — Несколько человек поблизости тоже возбужденно загомонили.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, Хёпнер, — хладнокровно ответил Крайцлер. — Дайте пройти.

— Не имеете, а? — сказал Хёпнер, похлопывая деревяшкой себя по ладони. — Очень сомневаюсь. А знаком ли вам наш добрый доктор, meine Freunden[23]? — обратился он к толпе. — Тот знаменитый алиенист, что разрушает семьи — похищает детей из их домов! — Толпа негодующе загудела. — Я требую объяснений, герр доктор, — как вы связаны со всем этим делом? Вы и Ломанна украли у его родителей, как похитили у меня мою дочурку?

— Я вам уже сказал, — скрипя зубами, ответил Крайцлер, — что я не знаю никакого Ломанна. А что до вашей дочери, герр Хёпнер, она сама попросила меня забрать ее излома, поскольку вы не могли удержаться от регулярных избиений ее палкой — возможно, той самой палкой, которую сейчас держите в руках. Толпа вздохнула, как один человек. Глаза Хёпнера расширились.

— То, что человек делает у себя дома со своею собственной семьей, — это его личное дело! — гаркнул он.

— Ваша дочь так не считает, — холодно заметил Крайцлер. — А теперь, в последний раз — rausmie dir!

То была команда двигаться, и так обычно говорят слугам или иным подчиненным. Хёпнер стоял как оплеванный. Подняв топорище, он сделал шаг к Крайцлеру, но вдруг замер, когда за нашими спинами начало твориться что-то невообразимое. Повернувшись и вглядываясь поверх голов, я разглядел в их гуще лошадиную голову и крышу повозки, прокладывавшей к нам путь. И еще я узнал человека на ней — то был Джек Макманус, он же «Жри-Живьем». Одной гигантской рукой он держался за стенку экипажа, а другой размахивал по сторонам. Эти ручищи выиграли для него не один приз лет десять назад, пока он не покинул ринг ради карьеры вышибалы у Пола Келли.