— Мы до сих пор успешно противостояли их козням, — ответил Крайцлер. — И я верю, что впредь нам это удастся также.

— Разумеется, я не могу оказывать вам публичную поддержку, — добавил Морган, указывая на дверь библиотеки и провожая нас к ней. — Это будет, пожалуй, чересчур… сложно. — Последнее означало, что, невзирая на превосходную живость ума и не уступающую ей личную эрудицию, финансист в глубине души оставался подлинным уолл-стритским ханжой: на публике вещал о Боге и семейных ценностях, а приватно держал у причала яхту, укомплектованную хорошенькими барышнями, и наслаждался почитанием тех, кто живет по тем же правилам. А уважение своей ровни он во многом утратит, если сочтут, что он спелся с Крайцлером. — Хотя, — продолжал финансист, подводя нас к парадному выходу, — поскольку быстрое завершение этого дела отвечает всеобщим интересам, в том случае, если вы вдруг окажетесь стеснены в средствах…

— Благодарю вас, но не стоит, — торопливо ответил Крайцлер, когда мы оказались на крыльце. — Гораздо безопаснее, если между нами вообще не будет денежных связей, мистер Морган. Вы не должны забывать о своем положении.

На ядовитость замечания Морган ощетинился и, поспешно пробормотав: «Доброго вечера», закрыл за нами дверь, даже не подав руки.

— Как-то неуместно это было, Ласло, не находите? — спросил я, когда мы спускались по ступеням. — Человек всего лишь пытался нам помочь.

— Не стоит быть таким наивным, Мур, — рявкнул Крайцлер. — Люди подобного склада способны лишь делать то, что, по их мнению, отвечает их интересам. Морган решил поставить на нас против Бёрнса: скорее мы отыщем убийцу, нежели инспектору с компанией удастся неопределенное время сдерживать гнев населения. И он сделал верную ставку. Я вам так скажу, Джон: нам имело бы смысл даже провалить дело — лишь ради того, чтобы посмотреть, каковы для таких людей будут последствия.

Я был слишком измотан, чтобы вслушиваться в очередную тираду Ласло, и быстро оглядел Мэдисон-авеню.

— Можем взять кэб у «Уолдорфа», — пробормотал я, не заметив поблизости ни одного.

На улице было пусто и безжизненно, так что дорогу вниз по Мюррей-Хилл мы проделали в тишине — даже Ласло перестал обличать пороки тех людей, которых мы только что покинули. Безмолвие и усталость окутывали нас все плотнее, и вся наша встреча в «Черной библиотеке» мало-помалу подергивалась пеленой нереальности.

— В жизни так не уставал, — зевнул я, когда мы достигли 34-й улицы. — Знаете, Крайцлер, когда мы только увидели Моргана, я ведь на секунду все же подумал, что убийцей может оказаться он.