Нас отвлек шум, с которым пожилая мадам и ее прислуга грузились в передние двери вагона. Хотя в желудке у меня внезапно заворочался страх, голова моя работала надежно.

— Сейчас вернусь, — сказал я Ласло и отправился навстречу экстравагантной парочке. — Прошу прощения, — начал я, одарив леди самой галантной из своих улыбок, — но не мог бы я помочь вам устроиться, мадам?

— Разумеется, — ответила она тоном, выдававшим застарелую привычку к подобным знакам внимания со стороны окружающих. — Эта дрянная сиделка — от нее никакого проку.

— О, уверяю вас, — ответил я, разглядывая трость в ее руке: прекрасный тяжелый набалдашник из серебра, отлитый в виде лебедя. Я взял даму под руку и провел ее к сиденью. — Даже для самой способной сиделки, — продолжал я, дивясь немаленькому весу и неуклюжести моей спутницы, — есть предел возможностей. — В ответ та наградила меня робкой улыбкой, а я, воспользовавшись моментом, протянул руку к трости. — Если вы позволите мне, мадам, подержать это, думаю, мы сможем… вот так, прошу вас… — Сиденье жалобно взвизгнуло под монументальными формами пассажирки.

— О! — произнесла дама. — О да, так гораздо лучше. Благодарю вас, сэр. Вы истинный джентльмен.

— Всегда рад помочь. — Я еще раз улыбнулся ей и устремился назад. Когда я миновал Крайцлера, он в недоумении вытаращился на меня:

— Мур, какого…

Я знаком призвал его к молчанию и направился к задней площадке, старательно отворачивая лицо, чтобы меня не смогли опознать снаружи. Громилы по-прежнему спорили на перроне со станционным смотрителем; суть разговора я не уловил, зато уловил кое-что другое — у одного бандита в руках был ружейный чехол.

— Стало быть, этот у нас будет первым, — пробормотал я, но предпринимать ничего не стал, пока поезд не тронулся с места.

Когда этот момент настал, бандиты снаружи выкрикнули смотрителю какие-то последние — и довольно грубые — оскорбления; еще миг — они повернутся и окажутся внутри. Я сделал глубокий вдох и быстро, но тихо отворил дверь.

Нет, недаром я провел столько времени, наблюдая за тяготами и триумфами «Гигантов» — нью-йоркской бейсбольной команды, — а днем в Сентрал-парке и сам умудрился отработать великолепный замах: его я сейчас и повторил. Удар тяжелой трости пришелся тому громиле, что держал чехол, по черепу и шее. Громила заорал и даже не успел поднести руку к нанесенному увечью, когда я толкнул его рукой между лопаток и перевалил через ограждение площадки. Хотя поезд еще не набрать скорость, этому головорезу уже не удастся подняться сюда; но мне еще оставалось разделаться со вторым, который немедленно ринулся ко мне с воплем: