– Неужели все атеисты – распутники? Прости, что я не такой.
– Как это сладко звучит. Ты сладкий.
– Сладкий? Сладкое вредно. Уж лучше горячее. Можешь сказать, что я горячий?
– Ты хочешь, чтобы я сказала, что ты горячий?
Я киваю.
– Я думаю, что
– Ты горячий, Че. Ты слишком много ругаешься, ты попадешь в ад, но у тебя горячие поцелуи. – Она кладет руку на пояс моих штанов, ведет пальцами вверх. – У тебя горячий живот. Горячая грудь. Ты весь горячий. – Она снова прижимается губами к моим губам. – Мне нравятся твои горячие поцелуи.
Мы страстно и долго целуемся, потом она отстраняется:
– Но мне пора домой. Нам обоим пора домой.
Она встает. Я одергиваю футболку, чтобы прикрыть пах. Соджорнер ухмыляется.
– Соджорнер, идем ко мне.
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Никто больше так не говорит. Мне нравится, что ты не зовешь меня Сид.
– Это «да»?
– Это «не знаю». Ты атеист. Я не знаю, каково это будет – встречаться с тобой. Мне нужно вернуться домой, подумать, выспаться, позаниматься – у меня скоро экзамены и скоро бой, и да, я не знаю, что между нами такое, но мне это нравится. Ты не такой, как все.
Я трясу головой, пытаясь привести в порядок мысли.
– Ты тоже.
Она протягивает руку и гладит меня по щеке. Меня всего словно пронизывает током.
– Спокойной ночи, Че.
Я качаю головой: