– Не думаю, что Роза это сделает. Вряд ли бы у нее это вышло. Сид хорошо натренирована. Роза очень часто говорит подобные мерзости. Ей нравится меня доставать.
– Бесчувственность, – говорит Лейлани.
– Ты посмотрела тесты?
– Естественно. Я читала их, думая о Розе, и понимала, что каждый пункт в них – про нее.
– Бесчувственность, расторможенность, бесстрашие, харизма.
– У меня точно есть харизма. А вот бесстрашие бы мне не помешало, – говорит Лейлани. – Представь, что ты никогда не нервничаешь, тебя ничто не тревожит.
– Это обходится слишком дорого. – Я знаю, что Лейлани шутит, но ничего не могу с собой поделать. – Мы тревожимся
Майя вздрагивает. Она ничего не съела. Моя тарелка пуста.
– Роза не учится быть хорошей. Она учится лучше скрывать, что она плохая.
Лейлани еще ни разу не коснулась своего телефона. Хотя она
– Как ты с ней живешь? – спрашивает она. – Я бы сошла с ума, каждый миг ожидая, что она что‐нибудь выкинет. А ты уже десять лет это терпишь.
– Ну, я… – Не думаю, что хоть один человек в мире по‐настоящему понимает, что значит жить с Розой. Джорджи точно не понимает. Может, Дэвид? Но мы с ним об этом еще не говорили. Не знаю, как я с этим живу. Я не уверен, что и
Лейлани сжимает мою руку.
– Я завтра иду к своему психотерапевту. Я ей все расскажу. Она всегда знает, что делать. Еще я все расскажу родителям, и плевать, подтвердит ли Дэвид мои слова. Ты подтвердишь.
– Спасибо. – Я и правда ей благодарен. Она даже не представляет, как сильно.
– Ты любишь Розу? – спрашивает Лейлани.
– Ага. Это самое ужасное. Она моя младшая сестра. Я держал ее на руках, когда она была совсем маленькой. Я всегда был с ней рядом.