– Звучит жутко, – замечает Лизимайя. – Она часто говорит подобные вещи?

Я киваю:

– Она так думает.

– Неправда! – говорит Роза. – И вообще, я притворялась. Вы же знаете, что мне нравится играть роли.

– Она когда‐нибудь проявляла жестокость? – интересуется Лизимайя.

– То, что она убивала муравьев, считается? Еще она ворует.

Я рассказываю им про паспорт, про все, что она делала, когда была помладше. Я понимаю, что, вероятно, со стороны все это звучит не так уж и жутко. Джин не проронил ни слова. И Дэвид тоже.

– Она злонамеренная, – говорит Лейлани.

– Это ты злонамеренная, – парирует Роза, спотыкаясь на слове «злонамеренная», словно она не знает, что оно значит.

Сеймон кивает:

– Это правда, Лей-Лей, ты плохо относилась к Розе с тех самых пор, как она приехала. И Майя тоже. Вы же понимаете, что у меня могут быть собственные друзья. То, что мы двойняшки, не означает, что нам всегда должны нравиться одни и те же люди.

– Они обе были у Джеймса, – говорит Лизимайя. – Если бы Роза была такой, как вы думаете, Джеймс наверняка бы это заметил. Он уже много лет работает с детьми, у которых разные психические отклонения.

– Он видел ее всего раз, – возражает Лейлани. – Дэвид, почему ты соврал?

– Ты спрашиваешь, почему я не согласен с тем, что моя дочь опасна? Потому что она не опасна.

Я качаю головой.

– Она не опасна, Че. Да, ей сложно общаться с людьми. Так было всегда. Да, она говорит неуместные вещи. Крайне неуместные. Она учится различать, что можно делать, а что нельзя, и довольно плохо контролирует свои импульсивные желания. Да, ей нравится тебя дразнить, Че. С младшими сестрами такое часто бывает.

Неужели Джин и Лизимайя на это купятся?

– Как вы знаете, в детстве у нее диагностировали нарушения развития, – продолжает Дэвид, глядя на своих лучших друзей. – Но она делает успехи. Бог мой, видели бы вы ее три года назад! Роза с огромным трудом заводила друзей. А теперь у нее две подруги. Они с Апиньей до сих пор общаются. Поэтому, что бы там ни случилось с морской свинкой…