В паре метров от крыльца стояла грузная женщина. Тень зонтика и капюшон дождевика маскировали лицо. Женщина громко пела, но слов Полина не разобрала.

От одинокой ночной певицы веяло необъяснимой жутью, и Полина сказала, чтобы звуком собственного голоса отвадить тревогу:

– Цирк дю солей на выезде.

– Не ходите к ней! – взмолилась Диана.

– Спокуха. Тетя Поля знает, что делает.

Это было преувеличением. Махнув журналистке, мол, спрячься, Полина щелкнула замком и вышла на крыльцо.

– Господи, ты светел, Господи, ты прост, летят Господни дети, ангелы со звезд… Ангелов встречаем, в гости к нам зовем… входят ангелочки в нас, как будто в дом…

Полина подумала о ряженых, что поют колядки то ли до, то ли после Рождества.

Толстуха замолчала и поклонилась. В пещере капюшона проступала круглая физиономия. Родимое пятно багровело на правой щеке.

– Господь да благословит вас.

«Ой, только не надо снова», – поморщилась Полина.

– Чем могу?

– Вот познакомиться с вами захотела. Мы – соседи ваши, я и мои братья и сестры. Домик арендуем у шоссе.

– Соседи – это славно, но я так-то на боковую собралась.

В капюшоне засверкала улыбка.

– Вы одна?

– Чего же. Дочурка в гости приехала, зятек. Он, кстати, спит и ой как не любит, когда его будят.

– Дети! – проворковала безмятежно сестра Лиза. – Все мы – дети пред ликом Всевышнего.

– Возможно. Я лично – мусульманка. Так что – Аллах акбар.

Она потянулась к дверной ручке.