Мартовка начиналась на юге, протекала под шоссе вялым ручейком и расширялась, огибая поселок. В девяностые по ней курсировал единственный паром, который собственноручно смастерил отец Глеба. Напившись, паромщик нечаянно поджег судно и сгорел в нем, как мертвый викинг посреди реки.

Берег со стороны парка был высоким и крутым, испещренным ласточкиными гнездами. Противоположный – пологий, песчаный – облюбовали купальщики. Олег предпочитал Монастырский плес, где в холодную пору зимовали рыбы, а весной лед красиво обрушивался с перекатов. Русло здесь изгибалось, и глинистый берег взмывал утесом. На утесе когда-то стоял монастырь, подаривший название плесу. Сегодня от него сохранился только скучный укутанный лишайником фундамент.

Олег редко взбирался к руинам, но любил позагорать с другой стороны плеса. Влада просила историй, и он рассказывал, щекоча ее пятку травинкой. Свяжено преобразовывалось. Флибустьеры бороздили бездонную Мартовку. На утесе поднимался феодальный замок. Дикие звери населяли лесхоз.

– А там что? – Влада показывала пальчиком на водопропускную трубу под трассой.

– Пещера тролля! – нахохливался Олег.

– А что такое – тролль?

– Чудище такое. Зеленое, и башки у него три!

– Наверное, умное, если три башки, – рассуждала Влада.

– Какой там! Глу-у-упое! Раньше у него зубы были, и он прохожих ловил и ел! А как зубы от старости выпали, он голодный сидит. Но только сунься в пещеру, он тебя поймает и обсосет от пяток до макушки, выйдешь вся в троллиной слюне.

– Фу! – Влада молчала минуту, чтобы позже предложить: – Давай троллю детское питание купим, тонну, у деток ведь тоже зубов нет.

Солнце спустилось за сосновые пики. Олег сказал, что пора домой, и послушная малявка безропотно засобиралась. Но внезапно, на подходе к трассе, ее словно подменили. Вырвалась, отбежала, забила ножками по песку.

– Пошли туда! – она смотрела большими глазами на утес.

– Поздно, родители вот-вот приедут. Идем.

– Нет! – Влада увильнула от его рук. – Нет! Туда!

В голосе звенели несвойственные покладистому ребенку капризные нотки. Туфли взбивали песок. Щеки дрожали.

– Туда! Туда! Туда!

Влада почти визжала. Резкая перемена настроения огорошила брата.

– Эй, все хорошо?

– Туда! – Влада запрыгала по камням, огибая речную излучину.

– Эй, не убегай! Упадешь! Да чтоб тебя!