…Веретенникова они застали у подъезда. Узким лезвием кухонного ножа он методично сколупывал краску со скамейки. Вчера учитель выглядел плохо, но сегодня – просто катастрофично. Одежда помялась, в редких волосах застряла трава, глаза запали и блестели лихорадочно.

– Михаил Петрович, вы здоровы?

Он посмотрел сквозь Надю. Перевел взор на Олега и облизал потрескавшиеся губы.

– Нет, я не здоров. Я болен, как и этот поселок.

– Михаил Петрович, – Олег потоптался, подбирая слова, – вы помните мою сестру?

– Чудесная девочка, – сказал Веретенников, выдергивая нож из дерева, – ее забрала Земляная мать.

Олег и Надя переглянулись быстро.

– Кто?

– Земляная мать. Прародительница пауков и мертвецов. Но мертвецы – они не настоящие. Они все отсюда, – он постучал рукоятью по лбу, – это морок.

– Может, отвести вас в поликлинику? – участливо спросила Надя.

Веретенников оскалился.

– Морок не лечится, дорогая моя. Он уничтожает Свяжено. Так уже бывало, и не раз. Почитайте хронику. Морок питается светлыми душами. Девочки исчезают. Монашки в шестнадцатом веке. В семнадцатом наверняка еще кто-то. Дочь бражника в восемнадцатом – неудачная попытка. Дочь купца в девятнадцатом – удачная. Морок ест и вынашивает детей. А дети убивают всех. Примерно через десять лет после каждого исчезновения поселок пустеет. Вашу сестру сожрала тьма. А теперь ее отпрыски рыскают по Свяжено.

– О чем вы говорите? – пробормотал потрясенный Олег.

– Оно живет в земле. Возможно, до крещения Руси ему приносили жертвы язычники. Монастырь построили на месте капища. Но христианский Бог не сумел изгнать темноту. Я видел паука на луне, – нож впился в деревянный брус лавочки, – видел свою мертвую маму и как пауки убили Глеба.

– Глеба?

– Вы дружили в юности, да?

– Он жив, позавчера я…

– Позавчера? Сегодня ночью чудовище прикончило вашего Глеба, как прикончило Ромео. Оно играет со мной словно кошка с мышкой. Я ведь был в его логове. И оно меня запомнило.

Надя дотронулась до плеча Олега, мимикой показывая, что Веретенников бредит. Но интонации учителя, его мерцающие зрачки, и еще образ лисы, пригвожденной к земле странными стержнями, заставили Олега мягко убрать Надину руку.

– Михаил Петрович, этот морок, по-вашему, украл Владу?